Эрих Гимпель - Шпион для Германии
Какая же станция находилась поблизости? Зайдя в ближайшую закусочную, я внимательно посмотрел план города, висевший там на стене.
— Вы ищете что-нибудь определенное? — спросил меня владелец заведения.
— Нет, — ответил я. — Я намереваюсь побродить по Нью-Йорку и хотел бы немного сориентироваться.
— Вы впервые здесь?
— Нет, уже во второй раз, — сказал я. — Но в прошлый приезд у меня просто не было времени осмотреть город.
Я выпил чашечку кофе и съел порцию сосисок с макаронами, полюбившимися горожанам. Надо было успокоиться, снять стресс и нервозность. Мне было ясно, что проследить за действиями Билли мне может помочь только голова, но отнюдь не ноги. Действовал же он явно импульсивно, так как относился к типу людей, которые сначала что-то делают, а потом уж думают.
Вдруг мне показалось, что я знаю, где находятся мои чемоданы. Билли конечно же направился на Центральный вокзал, который уже знал. Если он не успел сесть в подходящий поезд, то должен был находиться где-то поблизости. Поскольку ждать следующего поезда ему придется около двух-трех часов, то вряд ли он станет торчать на перроне с чемоданами. Стало быть, он сдаст их в камеру хранения, как мы поступили по прибытии в Нью-Йорк.
И я направился к Центральному вокзалу. Билли нигде видно не было. Посмотрев расписание отправления поездов, убедился, что за последнее время скорых поездов не было. Тогда стал обходить рестораны, бары, перроны и туалеты.
Обход этот не дал никаких результатов. У меня остался последний шанс — камера хранения.
«Забирайте свой багаж своевременно!» — взывали надписи на всех четырех внешних стенах помещения посреди огромного кассового зала. Это и была камера хранения.
Вокзальные часы показывали 17 часов 30 минут. Перроны поглощали тысячи усталых и издерганных за день людей. У буфетов выстраивались очереди желавших перекусить. Продавцы газет расхаживали по залу, выкрикивая заголовки газет.
«Труп, найденный в Гудзоне, опознан… Причина самоубийства — несчастная любовь… Если бы Билл ее вчера поцеловал, она была бы жива!» — сообщал юркий мальчишка, таскавший кипу различных газет.
Сквозь толпу я стал понемногу пробираться к камере хранения. Мною овладела идея фикс. «Твои чемоданы находятся здесь», — убеждал я сам себя. В камере рядами и друг на друге стояли сотни чемоданов. Две верхние полки были еще пусты. На них обычно клали вещи, оставляемые на длительное хранение. Если Билли сказал, что заберет чемоданы через пару часов, то они должны стоять неподалеку на полу. Я обошел осторожно вокруг камеры не менее двадцати раз. Затем купил газету, закурил и остановился у входа в нее, делая вид, будто читаю, тогда как в действительности пристально рассматривал ряды чемоданов.
Сквозь толпу прошли двое полицейских, внимательно оглядывая все вокруг. Не разыскивали ли уже меня? Но они прошествовали дальше.
Почти в ту же минуту я увидел свои чемоданы. К ним были прислонены шляпная коробка, зонтик и какая-то сумка. Я не мог ошибиться, это были они! Мне просто повезло, что я нашел их в столь огромном городе!
17 часов 45 минут. Я стоял задумавшись. Каждую секунду мог появиться Билли. Даже если он осторожно подойдет к месту выдачи багажа, он все равно меня заметит. Как он тогда поступит? Направится ко мне или бросится бежать?
Я знал его довольно хорошо. Теперь он боялся меня, пожалуй, больше, чем ФБР. Может ли он пойти туда, чтобы спасти свою голову за счет моей? Вряд ли. Он знал, как поступали американцы с предателями, даже если те оказывали им какие-то услуги. Они внимательно выслушают его информацию, выпотрошат как следует, возьмут под арест и предадут военному трибуналу вместе со мной. В этом они были последовательны и непреклонны. «Смерть через повешение» — такой приговор ожидал бы и его, и меня. Так, по крайней мере, обстояли дела в случае с Дашем, предавшим своих товарищей при проведении операции «Пастырь». После вынесения приговора, правда, смертную казнь Билли могут заменить на пожизненное заключение.
17 часов 50 минут. За получением багажа подошли шесть человек — четверо мужчин и две женщины. Багаж был выдан им быстро и без проволочек. Работники бегло смотрели на предъявленные им квитанции, пассажиры показывали на свои вещи и тут же получали их. Я подошел поближе. Чемоданы находились в шести метрах от меня. Выкрасть их, однако, я не смог бы: кругом было слишком много народу.
Но они были мне так нужны! В камере хранения находилось три должностных лица. Когда произойдет их смена? Я столь долго крутился около них, что они наверняка меня заприметили. Следовательно, «по-хорошему» получить свои чемоданы у них я не смогу.
Когда мы пару дней тому назад сдали здесь свой багаж и судьба операции «Эльстер» стала зависеть от двадцатицентовой квитанции, я в шутку спросил Билли:
— А что мы будем делать, если потеряем эту бумажку?
— Покажем ключи и заберем свои чемоданы, — ответил он. — Все очень просто: в Америке на квитанции обращают не слишком большое внимание.
Воровство здесь — явление редкое. Да и за какой-то чемодан за решетку не посадят. Настоящие преступники прокручивают дела куда покрупнее.
Был ли он прав? Может, попытаться и мне? Надо обязательно попробовать, но только после смены тех троих.
А пока лучше всего отойти в сторону: наблюдать за происходящим можно и издалека.
Я отдавал себе распоряжения и тут же выполнял их. Не упускать из виду подходы к камере хранения! Внимательно следить, не появится ли Билли!
17 часов 58 минут. Когда же у них смена? Может, спросить об этом? Нет, нельзя. Ведь пассажиры обычно не интересуются продолжительностью рабочего дня этих работников. Я купил себе еще одну газету. Труп женщины, найденный в Гудзоне, продолжал быть в центре внимания.
«Может быть, это убийство?» — вопрошал заголовок в газете. Американцам уже надоели сообщения с театров военных действий. А уголовное происшествие, если ты не имеешь к нему никакого отношения, являлось сущим отдыхом от жизненных неурядиц.
Но вот к камере хранения подошли трое мужчин в форменных фуражках. Смена?
Да, это была смена. Они перекинулись несколькими словами, явно ничего не значившими. Боже мой, чего же те трое не идут домой? Ведь жены ждут их, приготовив что-нибудь на ужин, дети тоже с нетерпением ожидают их появления… Черт побери, убирайтесь же!
Наконец они вышли не торопясь. Какое им дело было до меня, до моих страхов и безвыходного положения, в котором я оказался, или до моего задания? Они прошли мимо меня. Один из них с безразличием посмотрел мне в лицо.
На выдаче багажа стояли сначала двое, потом остался один. Я подошел к окошку. Достаточен ли мой английский? Впрочем, пора кончать со страхами! И я ускоренным шагом подошел к окошку выдачи багажа, делая вид, что запыхался от быстрой ходьбы.
