Игорь Можейко - Аун Сан
Дорога к Рангуну была открыта.
Оправдываясь перед будущими поколениями, Черчилль напишет в своей многотомной эпопее «2-я мировая война»: «Подкрепления не могли достигнуть Бирмы вовремя. Но если мы не могли послать армию, мы послали одного человека».
Этим человеком был генерал Александер, который впоследствии прославился на других фронтах. В Бирме он не прославился.
Дорман-Смит телеграфировал в Лондон: «Я намереваюсь покинуть город 1 марта, после того как отдам приказ о начале взрывных работ». Губернатор уже решил не ждать, пока пройдут взрывы. Он пригласил на последний ужин своих адъютантов. Повар достал бутылку вина. Поужинав, перешли в бильярдную. Сыграли партию. Один из адъютантов посмотрел на портреты предыдущих губернаторов. Длинной чередой висели они на стене. Губернаторы раздражали его. Они смотрели на него с гордым негодованием. Они не могли простить позора. Адъютант поднял тяжелый, слоновой кости бильярдный шар и запустил им в лицо первого из губернаторов. Дорман-Смит промолчал. Остальные адъютанты присоединились к избиению портретов.
За окном гудела машина. Пора было бежать.
Через несколько дней войска оставили город.
Когда замолкли взрывы, последние подрывники сели в катер и поплыли вниз по реке.
Вот что пишет один из них: «Над городом висело громадное облако дыма. Пылала электростанция, чернели скелеты пакгаузов, как пьяные, подкосились подорванные портовые краны. И нигде не было видно и следа присутствия человека. Когда упала ночь, все небо было охвачено оранжевым светом, будто отблеском ада».
Не знаю, пришло ли кому-нибудь из англичан в голову, что уничтожен был не свой, а бирманский город, что много лет после войны придется бирманцам восстанавливать порт и причалы, заводы и электростанции.
То, что бирманцы строили много лет, было уничтожено за несколько дней. Уходя из города, англичане оставили скелет города.
Таким его и увидел Аун Сан, когда снова, после полугодовою отсутствия, прошел по его улицам. Не таясь. На Аун Сане был мундир японского полковника, длинная сабля путалась в ногах, и фуражка никак не налезала на выпуклый лоб.
С каждым днем становилось яснее, что японцы не намереваются выполнять своих обещаний. Обещали объявить независимость Бирмы, как только перейдут границу, и как будто начисто забыли об этом. Попросили подождать до взятия Рангуна. Спутывал все карты и невероятно быстрый разгром англичан. Вместо упорной борьбы на границе, во время которой можно будет организовать сопротивление, поднять народ, получилось то, что немцы называли блицкригом — молниеносной войной.
Аун Сан старался попасть в некоторые города раньше японцев, чтобы организовать там бирманские органы власти, встретиться с людьми, восстановить ячейки партии. К счастью, Аун Сану в этом помогал сам полковник Судзуки. Тому было выгодно, чтобы его детище — бирманская армия показала себя с лучшей стороны.
И еще одна причина заставляла Аун Сана спешить. Уж очень часты стали столкновения населения с японскими войсками. Даже в его армии случилось несколько ЧП — солдаты убили японского советника, который избил настоятеля монастыря. Пропало без вести полдюжины японских солдат. Аун Сан знал, что смерть их — дело его солдат. Но удалось убедить японцев, что бирманцы не имеют с этим ничего общего. До поры до времени удалось. А что будет дальше?
Еле-еле успели выхватить из рук японцев коммунистов, которых освободили из моулмейнской тюрьмы. Японцы бы их расстреляли. Аун Сан встретился с коммунистами в городе — не рискнул привести в штаб. Двоих из них он знал и раньше. Разговор с ними получился тяжелым и неприятным. Коммунисты не хотели простить Аун Сану сотрудничества с японскими захватчиками для пользы дела. Однако решили, что один из них останется в армии Аун Сана солдатом. Будет на связи.
Офицеры бирманской армии вместе с Аун Саном написали докладную в японский штаб. Они требовали, чтобы сняли японских советников и наблюдателей, которые контролировали каждый их шаг.
Письмо посылали не без опасения, что оно может вызвать резкую реакцию японского командования.
Письмо послали утром, а уже после обеда пришел приказ всем явиться в штаб, к полковнику Судзуки.
Когда бирманцы вошли на территорию штаба, они увидели, что двор заполнен японскими солдатами. Положение было не из приятных. О сопротивлении не приходилось и думать. Бирманских офицеров было человек двадцать. Японцев — две сотни. С крыш на двор смотрели рыльца пулеметов.
Только у Аун Сана был меч. Остальные пришли без оружия. Открылась дверь, и на пороге штаба торжественно показался Судзуки. Он был одет в кимоно и в руке держал самурайский меч. За ним вышли четверо телохранителей.
— Что это значит?! — спросил Судзуки, размахивая письмом. Он наколол письмо на кончик меча и протянул его Аун Сану.
Аун Сан не двинулся с места. Судзуки покачал письмом перед лицом Аун Сана и продолжал уже другим тоном:
— Вы все мои сыновья. Мы вместе боремся за свободу Бирмы. Если у вас есть жалобы, если вы недовольны чем-то, зачем писать письма командованию? Придите к отцу, и мы все выясним полюбовно. Вы, надеюсь, уже передумали и отказываетесь от своих необдуманных требований? Как вы можете требовать, чтобы Бо Теза, он же мой любимейший сын Ко Аун Сан, стал единоличным командующим вашей армией, а вы самостоятельными офицерами? Ведь это нарушит единство наших действий. — И другим тоном, заговорщицким: — Вы же знаете, что не все доверяют вам так, как доверяю я. Есть люди в нашей армии, которые предпочли бы, чтобы вас не было. И вы даете им в руки такой документ. Вы знаете, чем это может кончиться?
И Судзуки показал на японских солдат во дворе.
— Простите, ваше превосходительство, — вмешался один из бирманских офицеров, — но десять тысяч бирманских солдат ждут вашего решения, ждут, когда мы вернемся к ним.
Судзуки согнал с лица улыбку и отпустил бирманцев.
— Психологическая атака, — смеялся Аун Сан, когда они вернулись в свои штаб. — Вот посмотрите, они сдадутся.
На следующее утро посыльный привез приказ, который назначал Аун Сана командующим бирманской армией вместо полковника Судзуки. Функции советников были ограничены, но все-таки советники остались.
Японцы предпочли не ссориться с союзниками.
Им ничего не стоило арестовать весь комсостав бирманской армии. Но, во-первых, они не были уверены, что смогут найти ему надежную замену, а во-вторых, бирманская армия была им нужна. То, что японцы выступали как союзники бирманцев, облегчало им военные действия.
И вот генерал Аун Сан идет по улицам сожженного Рангуна. Один из его полков успел войти в город вместе с авангардом японцев, и, пока те занимали правительственные учреждения, разведчики Аун Сана бросились к тюрьмам Рангуна. Успеть освободить политзаключенных раньше, чем туда придут японцы. Борьба только начиналась.
