Евгений Брандис - Рядом с Жюлем Верном
3 апреля на горизонте показались айсберги, вышедшие из Девисова пролива. Нужно было внимательно следить, чтобы эти огромные глыбы не столкнулись с «Грейт Истерном». Белесая мгла сужала поле видимости. Опасность миновала, когда ветер разогнал тучи и туман рассеялся. «Однако на море все еще вздымались большие, изумрудные волны, окаймленные фестонами из белой пены».
5 апреля «Грейт Истерн» перерезал Гольфстрим. «Течение это выделяется среди Атлантического океана не только темным оттенком и повышенной температурой воды, но и тем, что самая поверхность его слегка выпуклая. Это настоящая река, которая течет между водяными берегами. По величине она занимает первое место на всем земном шаре. Миссисипи и Амазонка в сравнении с ней – ручейки».
Днем заметно потеплело. Повеяло весной. Дамы фланировали в легких туалетах. «Природа запаздывает иногда с переменой зимнего одеяния на весеннее, – модницы же никогда. Толпа гуляющих на бульварах все увеличивалась. Казалось, что находишься на Елисейских Полях в майский, солнечный день».
В ночь на 7 апреля налетел циклон. Резкий шквал ударил в передний бакборт корабля, сорвав обвесы с левого борта, в девяти метрах от поверхности моря. На волнах появились большие куски дерева. Новый порыв, сильнее первого, оторвал металлическую пластину, которая покрывала битенги, разбил и унес за собой перегородки левого борта. В трюме было около четырех футов воды. Море покрывалось новыми обломками, между которыми плавало несколько тысяч кукол, умевших произносить «папа» с американским акцентом.
В критическую минуту капитан Андерсон, подбежав к рулевому колесу, развернул «Грейт Истерн» на сто восемьдесят градусов – кормой к ветру, и это спасло корабль.
Опять не обошлось без жертв: сбитый шквалом, ударился головой о лапу якоря и, не приходя в сознание, умер молодой матрос.
Между тем волнение улеглось. Циклон, как и начался, столь же внезапно утих. Повеселевшие пассажиры гурьбой отправились завтракать. Тем временем в трюме образовалось целое озеро морской воды. Насосы усердно работали, возвращая ее океану.
На следующий день, 8 апреля, показалась трехмачтовая шхуна, идущая навстречу «Грейт Истерну». Без сомнения, на ней был лоцман, который должен был провести пароход в Нью-Йоркскую гавань.
Американцы, по своему обыкновению стали заключать пари:
– Десять долларов за то, что лоцман женат!
– Двадцать, что он вдовец!
– Тридцать, что у него рыжие бакенбарды!
– Шестьдесят, что у него на носу бородавка!
– Сто долларов за то, что он ступит на палубу правой ногой!
– Держу пари, что он будет курить!
– У него будет во рту трубка!
– Не трубка, а сигара. Пятьдесят долларов!
Завязался спор настолько бессмысленный, насколько были безрассудны люди, предлагавшие биться об заклад.
Наконец шхуна приблизилась. Капитан Андерсон приказал остановить корабль, и в первый раз за две недели винт и колеса замерли. Лоцман в сопровождении четырех гребцов спустился в лодку, подъехал к громадному судну, подхватил веревочную лестницу и ловко взобрался на палубу. Оказалось, что он был женат, у него не было бородавки, не было бакенбард, но были светлые усы. К тому же он никогда не курил, а на палубу спрыгнул обеими ногами.
Проигравшие встретили его ропотом, выигрывшие – бурной овацией.
9 апреля в час пополудни «Грейт Истерн», пройдя вдоль набережной Нью-Йорка, бросил якорь в Гудзоне.
За время недельной стоянки Жюль Верн решил осмотреть Нью-Йорк, Гудзон, озеро Эри, Ниагару – места, воспетые Фенимором Купером.
Крупнейший город Соединенных Штатов в шестидесятых годах прошлого века мало походил на современный Нью-Йорк, но уже тогда производил впечатление оживленного делового центра и поражал правильной планировкой пересекающих друг друга под прямым углом продольных «авеню» и поперечных «стрит», которые вместо названий обозначаются номерами. Такая планировка напоминает гигантскую шахматную доску, раскинутую на длинной полосе земли, между Гудзоновым проливом и рекой Ист-ривер, постоянно забитой судами.
«Главной жизненной артерией Нью-Йорка является старый Бродвей…На этой улице, – замечает писатель, – рядом с мраморными дворцами можно встретить плохие, маленькие домишки. Тут целое море всевозможных экипажей, а пешеходы, желающие перейти с одной стороны на другую, подымаются на мостики, перекинутые через Бродвей в разных местах».
Пообедав в отеле «Пятая авеню», где им торжественно подали микроскопические порции рагу на игрушечных блюдечках, братья Верн провели вечер в театре знаменитого антрепренера Барнума. Там шла сенсационная драма «Улицы Нью-Йорка» – с убийствами и настоящим пожаром, который тушили настоящие пожарные с помощью парового насоса, чем, по-видимому, и объяснялся ее необыкновенный успех.
На следующий день наши туристы отправились вверх по Гудзону на пароходе «Сент-Джон» в город Олбани – административный центр штата Нью-Йорк. «Город этот состоит из двух частей: нижней, торгово-коммерческой, расположенной по правому берегу Гудзонова залива, и верхней, с каменными домами, различными государственными учреждениями и очень интересным музеем древностей».[42]
В Олбани взяли билеты на поезд. Железная дорога проходила через новые города и поселки, носившие громкие названия: Рим, Сиракузы, Пальмира. Здесь оседали в большом количестве иммигранты, которым еще предстояло застраивать широкие немощеные улицы. На горизонте блеснуло озеро Онтарио, воспетое Купером в не столь уж далекие времена, когда кругом были непроходимые дебри. В Рочестере братья Верн пересели в другой поезд, который доставил их в Ниагара-Фоле, благоустроенный поселок с прекрасной гостиницей, расположенной у самого водопада.
Ниагара вытекает из озера Эри и впадает в Онтарио. Ее правый берег принадлежит Соединенным Штатам, а левый – Канаде. Водопад, изогнутый в виде подковы, срывается с высоты 51 метр. В Ниагара-Фоле он дает о себе знать глухим, отдаленным ревом и клубящимся облаком белого пара. Река еще была покрыта льдом, не успевшим растаять от первых лучей апрельского солнца, водопад же предстал перед путниками во всей своей поразительной красоте.
Перейдя мостик, они очутились на Козьем острове между американскими и канадскими владениями. «Около острова вода была покрыта белой пеной, похожей на снег; в центре водопада она зеленая, цвета морской волны, что доказывает значительную глубину, а около канадского берега походит на расплавленное золото».
Другой мостик вел к башне, построенной на скале у самого водопада. Жюль Верн поднялся по винтовой лестнице на смотровую площадку. «Скала, на которой стоит башня, дрожит под ногами от сильного напора воды. Разговаривать там нет никакой возможности, так как из бездны несется шум, подобный раскатам грома. Пена долетает до самой верхушки башни. Водяная пыль кружится в воздухе, образуя великолепную радугу».
