Н. Николаев - Охотники за морскими кладами
«Когда я дочитал вахтенный журнал «Генри» до конца, то понял, что в 1977 году мы крейсировали над тем самым местом, где затонул «Консепсьон». Но поскольку он был слабой мишенью для нашей магнитометрической аппаратуры, мы его не обнаружили», — поясняет Уэббер.
По счастливому совпадению, в это же время канадская фирма «Вэриан ассошиэйтс» сконструировала портативный магнитометр на цезии. Берт Уэббер несколько лет состоял в ней консультантом, и ему предложили испытать новый прибор «в поле». Его главное достоинство, помимо небольших габаритов, заключалось в высокой чувствительности. Он регистрировал наличие металла даже под трехметровым слоем песка.
Хотя «Сихвест интернэшнл» числилась в безнадежных должниках, Уэбберу всеми правдами и неправдами удалось получить кредит на 450 тыс. долларов. *Теперь уже действительно в последний раз», — было категорически сказано ему.
«У меня просто не было другого выхода, как найти «Консепсьон», — вспоминает Уэббер. — Может быть, именно безвыходность сыграла решающую роль. Во всяком случае, на пятый день по прибытии в район поисков мы могли праздновать победу: «серебряный» галеон сдался на милость моей команды. Правда, перед этим нам пришлось изрядно поволноваться. Наш предшественник Фипс считал, что кораллы поглотили кормовую часть судна, закрыв доступ к основным сокровищам. Когда же мы обследовали риф с помощью магнитометра, то поняли, что ее здесь вообще нет.
Но это не повергло нас в отчаяние. Взяв за исходную точку злополучный риф, мы стали описывать вокруг него расширяющиеся концентрические круги, — продолжает Берт. — В подобных случаях нужна особая зоркость, чтобы не пропустить даже самые малозаметные следы. Это может быть железная скоба или шкив от снасти, какой-нибудь предмет обихода, например, винная бутылка, обросшая кораллами и поэтому утратившая свою привычную форму. Вот по таким мелочам мы и вышли на главный объект поисков.
Видимо, во время катастрофы шторм разломил. «Консепсьон» на две части. Волны перебросили корму и протащили примерно на 120 метров, прежде чем она опустилась на дно кораллового каньона. Даже вблизи ее совершенно не было видно, и я обнаружил останки галеона только благодаря магнитометру.
После этого каждый последующий день напоминал рождественские праздники. «Консепсьон» преподносил нам все новые и новые подарки: серебряные монеты, датированные 1640 г.; две уникальные золотые цепи, сделанные скорее всего в Китае; фарфоровые чашки в поразительно хорошем состоянии, изготовленные в эпоху династии Мин, пересекшие Тихий океан через Филиппины и вывезенные через Мексику на спинах мулов; всевозможные золотые украшения, посуда из майолики и многое, многое другое, — рассказывает Уэббер. — Но и попотеть, если это возможно под водой, пришлось изрядно. Ведь только кораллов мы сняли больше 300 т»…
Между прочим, подводные работы, продолжавшиеся 11 месяцев, позволили раскрыть любопытную тайну испанских негоциантов XVII в. Из глубокой расселины аквалангисты извлекли остатки старинного сундука с двойным дном, под которым лежал толстый слой серебряных монет. Это было наглядным свидетельством тогдашней контрабанды. Кстати, позднее среди трофеев обнаружились и фальшивые монеты, отчеканенные в Новом Свете.
Но, конечно, главной добычей экспедиции Берта Уэббера было серебро, и в слитках, ив люнетах. Его удалось поднять со дна около 32 т стоимостью примерно в 14 млн долларов. Вкупе с тем, что когда-то достал Фипс, это составляет лишь пятую часть груза «серебряного» галеона.
Остальные сокровища еще ждут своего часа!
ТОЧКА НА КАРТЕ МИРА
Возвращение на «Лузитанию»
Рассказывает подводник Аэй Бишоп:
— В голове проносится множество мыслей, в то время как ты устремляешься в глубины Кельтскою моря — туда, где на глубине 93 м вас дожидаются палубы одного из самых знаменитых затонувших судов мира. Несмотря на возрастающее возбуждение и нетерпение увидеть секреты, спрятанные где-то внизу, приходится концентрироваться на безопасном спуске.
Как это было и почему…
«Лузитания» относится к тем кораблям, в истории которых отражается целая эпоха. В данном случае — эпоха борьбы Германии и Великобритании за господство в Северной Атлантике, исход которой мог существенно повлиять на расстановку сил в Первой мировой войне. Гибель «Лузитании» — это трагедия, поразившая современников, спор о причинах которой продолжается и в наши дни.
При погружениях на подобные глубины необходимо использовать специальные техники и процедуры. В независимости от того, пал ли ваш выбор на революционные аппараты закрытого типа или традиционный открытый цикл, ключевым инструментом для исследования затопленных объектов является использование специальных газовых смесей.
Достигнув глубины 30 м, я произвожу первую смену газов — начинаю дышать смесью HeliAir 11/47 (11 % кислорода и 47 % гелия), которой заполнена моя спарка (два двадцатилитровых баллона, закрепленных на спине). Эту смесь я смогу использовать на протяжении всего исследования затонувшего судна. Приходится потратить несколько мгновений на то, чтобы закрыть вентиль на нитроксе — газе, который жизненно важен для возвращения обратно. По прохождении термоклина на 30 м непредсказуемые атлантические течения одаривают меня видимостью не более 5 м Моей задачей является сбор максимально возможного количества фотоматериалов, которые подробно и точно опишут состояние лайнера в настоящее время. Если мне повезет, я смогу пополнить коллекцию фотографий, собранных за последние три года.
Как это было и почему
Конец XIX — начало XX в. Германия и Великобритания ведут в Северной Атлантике ожесточенную борьбу за «Голубую ленту» — символический приз, который присуждался кораблю, быстрее всех совершавшему трансатлантический переход в любом направлении.
Такая ситуация отражала британское господство на море в течение многих десятилетий, но наступало время больших перемен. Германские компании «Гамбург-Америка» и «Норддойчер-Ллойд» активно набирают обороты, перевозя через Атлантику европейских иммигрантов. Однако просто участия в этой гонке мало — нужно задавать темп.
В 1900 г. компания «Гамбург-Америка line» спустила на воду пароход «Дойчланд», который пересек «большой пруд» со скоростью 23 узла. Этот рекорд продержался меньше года. Новый пароход компании «Норддойчер-Ллойд» — «Кронпринц Вильгельм» установил новый рекорд скорости в 23,5 узла, который в 1904 г. был превзойден еще одним кораблем «Норддойчер-Ллойд» — «Кайзер Вильгельм II», почти 24 узла.
