Анатолий Собчак - Жила-была коммунистическая партия
Поэтому, когда в марте 1991 года шестую статью Конституции все-таки отменили, я уже не удивился, узнав о том, что Жириновский сумел первым официально зарегистрировать свою "партию". И партии-то еще никакой не существовало, и на регистрацию в Минюст он вместо списка членов партии представил список жителей одного из микрорайонов Москвы – все это не имело никакого значения. Важно и нужно (для соответствующих органов), чтобы такая партия была, – и она появилась!
Сама биография Жириновского – с историей его выезда за границу и последующего пребывания в турецкой тюрьме, профессией военного переводчика – любому, кто знал нравы и реальные условия жизни в Советском Союзе в те годы, достаточно красноречиво говорит о его связях с соответствующими органами.
Вспомните важнейшую характеристику гоголевского Хлестакова: он не тот, за кого себя выдает. Наш политический Хлестаков тоже не тот, за кого себя выдает. И волнуют его не интересы русских, о которых он на словах хлопочет, а только власть. Как, впрочем, и тех, кто стоит за ним и оплачивает делаемую ему рекламу в средствах массовой информации. Не пора ли всем нам, и в первую очередь тем, кто уже отдавал свои голоса за нового Хлестакова, остановиться, оглянуться – ведь ничтожество, враль и каналья выдает себя за государственного деятеля. Как бы потом всем нам, россиянам, не пришлось повторять про себя (несколько перефразировав) знаменитый заключительный монолог городничего Сквозник-Дмухановского: "Вот смотрите, смотрите, весь мир, все христианство, все смотрите, как мы одурачены! Дурака нам, дурака, молодым и старым идиотам! Эх-ма! Пустозвона, сосульку, тряпку приняли за важного человека!… Вот подлинно, если бог хочет наказать, так отнимет прежде разум. Ну что было в этом вертопрахе похожего на депутата Государственной думы? Ничего не было! Вот просто ни на полмизинца не было похожего – и вдруг все: ревизор! ревизор!" (Хотел написать: депутат! депутат! – да простит мне Николай Васильевич Гоголь вольное обращение с текстом его знаменитой комедии.).
Почти полтора века назад была произнесена крылатая фраза о призраке коммунизма, который бродит по Европе. Но только сегодня, в наши дни, это выражение обрело более точный, изначально сакраментальный смысл. Коммунизм мертв, но останки его, став призраком, продолжают беспокоить и души людей, и вносить смуту в политическую жизнь народов и стран, имевших несчастье быть вовлеченными в омут коммунистической идеологии.
Призраков, как известно, принято бояться. Но может ли быть страшен для нас призрак идеологии, однажды уже попытавшейся "разрушить до основанья весь мир"? Или сегодняшние потуги неокоммунистов – это только фарс, который, однако, может быть разыгран по сценарию хорошо известной трагедии? Ведь, как заметил американский писатель Гор Видал: "Россия специализируется на трагедиях"!
Очевидно одно: хотя судьба коммунизма в России и других странах бывшего социалистического лагеря решена окончательно и бесповоротно, сегодня еще рано праздновать победу демократии и справлять поминки по коммунистической идеологии. Нам еще долгие годы предстоит выбираться из-под обломков коммунистической системы, модернизируя, приспосабливая, изменяя доставшуюся нам в наследство политическую, экономическую и социальную структуру общества.
Политическая структура советского общества накануне краха коммунистической системы характеризовалась безраздельным господством коммунистической партии, провозгласившей себя "умом, честью и совестью нашей эпохи" и осуществившей фактическую подмену государственного аппарата партийным. Монополия в идеологической и политической сфере показалась, однако, руководству партии недостаточной, и постепенно она стала выполнять роль аппарата непосредственного государственного и хозяйственного управления.
Власть в чистом виде – абсолютная и безраздельная – вот что стало целью и содержанием деятельности Компартии, а важнейшим инструментом проведения ее политики стал подбор кадров не по деловым признакам, а по политическим взглядам и принадлежности к партии. В первые десятилетия советской власти еще сохранялось понятие "спец" (специалиста – военного, технического и т. п.), который мог занимать командные должности в армии, министерстве, на предприятии, будучи беспартийным. Естественно, под присмотром соответствующего партийного работника – комиссара, секретаря парткома и т. д.
Но уже в пятидесятые годы членство в партии стало обязательным условием для назначения на сколько-нибудь заметную руководящую должность. Но и этого было мало. Для занятия одной из ступеней номенклатурной лестницы требовалось еще и утверждение в должности решением определенного партийного органа (партийного комитета завода или учреждения, райкома, обкома, ЦК компартии республики или ЦК КПСС). В этих условиях вступление в ряды коммунистической партии диктовалось, как правило, не идеологическими или политическими, а чисто прагматическими соображениями. Вот почему, когда в одночасье рухнула коммунистическая система, в партии не нашлось людей, которые могли бы или хотели бы отстаивать ее идеологию.
Конечно, среди вступавших в ряды компартии было немало людей, искренне веривших в истинность коммунистической идеологии, тем более что о какой-либо другой советский человек мог узнать лишь из разоблачительно-ругательных статей в официальной печати. Знакомство с философскими первоисточниками, например чтение "Вех" или Бердяева, могло закончиться тюремным заключением. Для интеллигенции устанавливалась очередь на вступление в компартию в соответствии с квотой, определяемой вышестоящими партийными комитетами. Это позволяло строго контролировать отбор руководящих кадров на всех уровнях. Энергичность, безнравственность и посредственность (не выделяться!) стали пропуском в ряды правящей номенклатуры. Когда Горбачев открыл шлюзы для состязательности и компетентности – это привело (наряду с другими факторами, о которых я уже писал) к гибели системы.
Как только для КПСС возникла реальная угроза превращения из государственной партии в обычную, рядовую политическую партию, равную среди равных в многопартийном спектре, она осознала смертельную опасность для себя. Желая удержаться на плаву, партийно-государственная номенклатура, подобно ящерице, решила отбросить мешающий ей "хвост" ортодоксальной коммунистической идеологии, дабы не быть совершенно отодвинутой от государственных дел.
За необычайно короткий срок призывы на знаменах КПСС сменились от открыто ортодоксальных, фундаменталистских на социал-демократические, реформистские.
