Екатерина Цимбаева - Агата Кристи
Виновный в разрушении семьи, он навсегда губил свою профессиональную репутацию надежного делового партнера; никогда бы не смог войти в правление какой бы то ни было фирмы или стать председателем любой комиссии; его не приняли бы ни в какой клуб, а в своем клубе он стал бы парией (до войны его просто оттуда исключили бы); на встречах однополчан его бы уже не приветствовали с прежним радушием; его перестали бы приглашать в хорошее общество, и он не имел бы ни тени надежды быть когда-либо принятым ко двору; священник отвел бы ему и его новой жене худшие скамьи в церкви (а еще недавно даже не допустил бы к причастию); торговцы отказали бы ему в кредите; родственники разорвали бы всякие отношения; соседи относились бы с подозрением или неприязнью. Перечитайте под этим углом зрения роман «По направлению к нулю» и почувствуйте атмосферу всеобщего осуждения, окружавшую разведенного человека, а ведь там речь идет о богатом спортсмене-любителе, а не о бизнесмене, стремящемся сделать карьеру в Сити. Наконец, он лишался отцовских прав и возможности хоть издали видеть Розалинду, а вместе с тем большая часть его доходов уходила бы на содержание дочери и бывшей жены. Конечно, он мог сохранить каких-то друзей, в основном из числа таких же разведенных, но они ни в малейшей степени не могли компенсировать ему то, что он терял. То был полный жизненный крах.
А что он получал взамен? возможность соединиться с любимой женщиной? Разумеется, бывает, что бурные страсти захлестывают людей и те теряют способность видеть вещи в их истинном свете. Но неужели такой всплеск чувств возможен по отношению к женщине, которую он знал много лет, не такой уж юной, чтобы внезапно поразить его превращением из дурнушки в красавицу? Сама Агата Кристи все свела к велению судьбы: «Если бы я не уехала в Эшфилд и не оставила его в Лондоне одного, скорее всего, он никогда и внимания бы не обратил на эту девушку. На эту, может быть, и нет, но рано или поздно что-то все же случилось бы, ибо я, наверное, не была способна заполнить жизнь Арчи. Он просто уже созрел для того, чтобы в кого-нибудь влюбиться, хоть сам о том и не догадывался. Или все дело было именно в этой девушке? Может, ему на роду было написано неожиданно влюбиться в нее? Когда мы встречались с ней прежде, он ничуть не был в нее влюблен. Он даже не хотел, чтобы я ее приглашала, так как это могло сорвать его воскресную партию в гольф. Но когда он в нее влюбился, то влюбился внезапно, в одно мгновение, как когда-то в меня. Что ж, вероятно, так было назначено судьбой».
Но это совсем беспомощное объяснение: созрел, хотя не знал, на роду написано и пр. В конце концов, умение обуздывать любые сильные чувства в крови у англичан. Полковник Кристи не бросился бы в панике с поля боя, потому что его воспитали в убеждении, что это позорно. Точно так же он не бросил бы семью, потому что его воспитали в убеждении, что и это позорно. Тогда чего ради он разрушал свою жизнь?!
Описывая его поведение в дни, предшествовавшие окончательному разъезду, Агата Кристи недоумевает:
«Чего я не могла понять, так это его недоброжелательного отношения ко мне в тот период. Он почти не разговаривал со мной и едва отвечал, когда я к нему обращалась. Теперь, насмотревшись на другие супружеские пары и кое-что узнав в жизни, я понимаю это гораздо лучше. Он, думаю, страдал, потому что действительно любил меня и ненавидел себя за то, что причиняет мне боль, — поэтому старался убедить себя, что не причиняет мне никакой боли, что мне самой так будет гораздо лучше, что я стану счастлива. Буду путешествовать, найду утешение в писании книг. Укоры совести, однако, заставляли его вести себя довольно безжалостно».
Помилуйте, какие укоры совести! где видано, чтобы мужчина чувствовал себя неправым? он всегда найдет себе оправдание. Некоторые биографы в своих объяснениях договорились до того, что вина за уход Арчи лежит на самой Агате: не сумела сохранить красоту, постарела, погрубела. Восхитительно просто!., но, вероятно, оскорбительно не только для всех женщин, но и для мужчин. Они, конечно, хотели бы видеть своих жен вечно юными и прекрасными, но не ожидая чудес, творят их при желании сами любовью — или привычкой. Развлечение на стороне при увядающей супруге — явление вполне обычное, но в нормальных случаях от него очень далеко до разрушения брака даже в наше время.
Тогда в чем причина его раздражения против жены? Думается, в одном. Он не разрушал свою жизнь, он считал, что она уже разрушена! И обвинял в этом ее.
Чем же она виновата? Двенадцать лет с момента их первой встречи он привык быть лидером в их паре. Он думал, принимал решения, действовал, содержал семью, поднимался по ступеням социальной лестницы. А она всегда подчинялась, признавала его правым, принимала его точку зрения и образ жизни, всегда была рядом именно такой, какой положено быть настоящей жене и леди. Она писала какие-то романы и рассказы, и он мог при встрече с партнерами по делам или по гольфу услышать нечто вроде: «Читал новую вещицу вашей супруги. Очень мило». Она получала иногда неплохие гонорары, но нерегулярно, и это не умаляло его основного вклада в семейный бюджет. Он мог ею гордиться, не теряя своего достоинства. И вдруг в один миг все переменилось! Из-за какого-то романа его скромная жена превратилась в знаменитость мирового масштаба. За нею толпами устремились журналисты. Его ждала перспектива услышать при первом знакомстве: «Так вы муж самой Агаты Кристи?»[8]
Спору нет, есть мужчины, готовые жениться на великих женщинах из разных соображений или по искреннему увлечению, но они знают, на что идут. Однако мало найдется мужей, способных перенести внезапную славу прежней скромницы-жены. Арчи Кристи к таковым не принадлежал. Он не терпел находиться на заднем плане в семье, ревновал даже к нерожденному сыну; он терял уважение к себе, если мало зарабатывал. Что ему было делать в ситуации, в которой он вдруг очутился, оказавшись в роли второй скрипки? Спасая свое мужское достоинство, он просто неизбежно должен был оставить женщину, нанесшую ему внезапный и нежданный удар! Ребячество? мужчины его поймут, женщины снисходительно усмехнутся. Однако оставить семью без общепринятого повода было бы ребячеством даже в глазах мужчин. Отправься он покорять Гималаи, ему вслед звучали бы насмешки. И он нашел общепринятый повод. Естественно, прибежище в такой ситуации он должен был искать у женщины, находившейся под рукой, готовой слушать его и выказывать сочувствие, видимо, давно дававшей ему заметить ее привязанность. Прежде она не вызывала у него ответного интереса, он решительно был настроен навсегда устроиться с семьей в Стайлсе близ Саннингдейла. Теперь именно ее неинтересность стала в его глазах достоинством. Она не разбогатеет внезапно, не обретет всемирную славу. С нею он может не бояться нового удара по самолюбию. С нею он сможет снова занять подобающее мужчине место в семье. Она восстановит его уязвленное мужское самолюбие.
