Александр Андреев - Выдающиеся белорусские политические деятели Средневековья
Притязания немцев на восточные земли не знали границ. Для достижения своих целей они пользовались самыми разнообразными средствами. Куда не могли проникнуть вооруженною силою, туда они втирались посредством поселений и торговых отношений, как например, в Новгороде и Пскове. Не пренебрегали и разными дарственными грамотами императоров, хотя эти грамоты не имели прямого практического значения, так как от Людовика Баварского рыцари получили грамоту на Литву и Русь. Немецкое духовенство, распространяясь по славянским землям, немало способствовало порабощению славян. Во всех насилиях крестоносцев, например, в захвате Поморья, в нападениях на Польшу при Владиславе Локетке, – им помогали многочисленные рыцари из всех стран Германии.
В захваченных землях рыцари не давали никакой пощады населению. Немецкий же летописец Вигант говорит, что немецкие владетели Эстонии жестоко обходились с народом, бесчестили женщин и девиц, мужей и отцов обращали в рабство, отнимали имения у владельцев.
Не менее угнетала славянские земли и немецкая торговля. Главным центром этой торговли в XIII и XV веках были ганзейские города, лежащие по берегам Эльбы и Балтийского моря, в древних славянских землях. Возросши из славянских корней, Ганза питалась и далее славянскими соками, высасываемыми из отдаленнейших славянских народностей, из Польши, русской Литвы и Руси. Все эти страны постоянно видели над собой рыцарский меч, а у каждой из своих артерий – в стенах Кракова, Гданьска, Вильны, Пскова, Новгорода – толпы ганзейских купцов, которые их высасывали. Собственной промышленностью, искусным выборов товаров не отличались тевтонские города. Единственным источником их благосостояния была выгодная торговля со славянским востоком, остававшаяся долгое время в их исключительном обладании.
За все эти выгоды немцы платили славянам притеснениями и угнетениями. Ганза отняла у славян всякую возможность собственных торговых предприятий, в течение многих лет славяне должны были сбывать свои товары так дешево и покупать заграничные товары так дорого, как угодно было ганзейскому союзу.
В Пруссии и Поморье туземное население могло заниматься только земледелием и было отстранено от всех общественных отношений. Одна из важнейших привилегий – ограничение воинской повинности, на них не распространялось. Немецкие переселенцы несли ограниченную службу, то есть выходили только для защиты своей страны и то в пределах своего округа; туземцы же, по каждому востребованию, должны были нести неограниченную службу, то есть и при обороне страны, и в походах на Литву и Польшу. Туземцам не дозволялось даже учиться ремеслам, не только заниматься ими.
Вместо науки с западными пришельцами проникали в массы народа предрассудки и пороки. Пьянство, волокитство и бесчестная игра в кости были обычным времяпрепровождением тевтонов. Одним из самых пагубных влияний тевтонов было распространение разбойничества, которое от них перешло и в Польшу. Подобные деяния и качества, конечно, возбуждали в притесняемых славянах сильную ненависть к немцам.
Война же 1410 года, кроме упомянутых общих причин имела особые ближайшие поводы. Это – споры за Дрезденко и Жмудь.
Жмудь давно была яблоком раздора между Орденом и Литвою. Приобретение этой страны для Прусского ордена было очень важно: она соединяла его с Ливонским.
Один из рыцарей, бывших в Ковно, узнал, что Витовт очень старается побудить польского короля к войне с Орденом, и что уже условился с ним о месте и времени свидания для обсуждения этого вопроса. Тот же рыцарь сообщал, что в Литве – значительные силы татар, но для чего они собраны, не известно.
Ясно было, что война между Литвой и Орденом неизбежна».
Сбор войск Великого княжества Литовского был назначен зимой 1409–1410 годов в Беловежской пуще, в Гродно. Там заранее собирались большие обозы с продовольствием, оружием, пушками, ядрами, штурмовые приспособления для взятия замков.
Крестоносцы послали диверсионный отряд в Литву с целью уничтожения Витовта, которого заманить в засаду и убить не смогли. Нарушив международный договор не производить военные действия в церковные праздники, крестоносцы в Вербную неделю фактически вырезали беззащитный Волковыск. До великой битвы оставалось несколько месяцев.
Часть III. Витовт Великий в 1410 году и в XV веке
В конце июня 1410 года польские хоругви и войска Великого княжества Литовского встретились и в начале июля выступили на орденскую столицу – Мариенбург. 9 июля союзные войска вошли во владения Ордена и через пять дней, у деревень Грюнвальд и Танненберг крестоносная армия встретила и остановила войска Витовта и Ягелло. Армии стали готовиться к битве, которая произошла 15 июля 1410 года у деревни Грюнвальд. Точное количество воинов и рыцарей с обеих сторон неизвестно. Многие историки называют очень большие цифры, сильно завышенные, объединяя боевые воинские соединения, отряды тылового обеспечения и обоз.
Современный белорусский исследователь В. Чаропка писал в работе о Витовте – «Славный во всех землях», опубликованной в 1994 году в Минске:
«Сколько же воинов участвовало в битве? Тевтоны, желая хоть как-нибудь оправдать свое поражение, называли астрономические цифры своих неприятелей – 500 тысяч, позднее эта цифра уменьшилась до 163 тысяч. А у Ордена – 83 тысячи воинов. Приводились цифры в 100 тысяч – польско-литовское войско (25 тысяч конницы) и соответственно 60 тысяч – крестоносное (15 тысяч конницы). Польский историк С. Кучинский, анализируя мобилизационные возможности обеих сторон, пришел к выводу, что польско-литовское войско насчитывало 31,5 тысяч воинов, из которых 29 тысяч составляли всадники; орденское войско – 32 тысячи, из которых 21 тысячу составляла конница, а 11 тысяч – пехота. Однако, какие бы цифры не приводили бы летописцы и историки, одно ясно без сомнения – Грюнвальдская битва была одной из крупнейших в Средневековье».
О количестве сражающихся под Грюнвальдом писал А. Баркашев:
«Польско-литовское войско на Грюнвальдском поле состояло из 90 знамен – хоругвей. Каждое тогдашнее знамя заключало в себе не более 200 всадников и 800 пехотинцев; обыкновенно же при знамени было около половины этого числа. Следовательно, все польско-литовское войско не могло превышать 100 000 воинов. Из этих 90 знамен 50 составляли польское войско, а 40 – литовское. В числе знамен польского войска кроме собственно польских, были следующие русские (то есть при них стояли отряды из русских областей): Львовское, Перемышльское, Холмское, три Подольских знамени, Галицкое, то есть 7 русских знамен. Затем в литовском войске, если исключить 3 или 4 жмудских и собственно литовских знамен (Ковенское, Трокское, Виленское, отчасти Гродненское, при которых, конечно, были и русские отряды, например, в самой Вильне более половины жителей составляли русские), то все остальные 36 приходятся на русские области, входившие в состав Литовского княжества: Лидское, Медниковское, Смоленское, Полоцкое, Витебское, Киевское, Пинское, Новогрудское, Брестское, Волковысское, Дрогичинское, Мельницкое, Кременецкое, Стародубское, Оршанское, Туровское, Слуцкое, три Слонимских, Волынское, Мстиславское, Новогрудское и другие. Некоторые знамена назывались не по местности, а по имени князя, например, знамя Сигизмунда Корибута (сына Дмитрия Корибута Новгород-Северского), Симеона Лунгвена (из Великого Новгорода). Таким образом, из числа всех 90 знамен польско-литовского войска 43 (7 – в польском и 36 – в литовском) были русские.
