Фриц Тиссен - Я заплатил Гитлеру. Исповедь немецкого магната. 1939-1945
Однако даже все, что делал в финансовой сфере доктор Шахт, не было сделано хорошо. В конце концов он отобрал у немецкого народа последние сбережения. Именно он изобрел те фальшивые векселя, которыми расплачивались с производителями вооружений и которые их банки вынуждены были принимать. Банки сдавали векселя Рейхсбанку, когда им самим были необходимы деньги, чтобы расплачиваться с клиентами. Только право Рейхсбанка учитывать векселя представляло их истинную ценность. Что случится с вкладчиками сберегательных банков после этой войны, не знает никто. Единственное возможное решение видится мне в отдельном подходе к тем, чьи сбережения не превышают 10 тысяч марок. Остальным наверняка ничего не останется.
Неизмеримо хуже доктора Шахта его преемник на посту президента Рейхсбанка и министра экономики доктор Функ, бывший журналист, подвизавшийся в «Берлинер бёрзенцайтунг» («Биржевой газете»). Он – фанатичный национал-социалист и проводит абсолютно реакционную экономическую политику.
В тот день, когда доктор Шахт был практически уволен со своего поста, в центральном административном совете Рейхсбанка прошло заседание. Меня туда пригласил доктор Функ. Сначала я не хотел идти, но затем подумал, что заседание может в некотором отношении быть занимательным, и когда решил принять приглашение, то первой моей мыслью было сказать что-нибудь хвалебное в адрес доктора Шахта. Присутствовало много репортеров из различных газет, и прозвучал ряд похвал в адрес доктора Функа. Никто ни единым словом не упомянул Шахта, и в конце концов я также подумал, что разумнее воздержаться.
Затем последовала не простая «бирабенд», или «пивная вечеринка», традиционно проводившаяся после заседаний центрального административного совета Рейхсбанка при докторе Шахте, а феноменальный обед с шампанским и самыми различными деликатесами. После обеда доктор Функ спросил меня, что я думаю о его новых финансовых методах. Он заменил авансовые платежи фальшивыми векселями доктора Шахта новой мерой, согласно которой производители вооружения после поставок своей продукции получали только официальное подтверждение о приемке. Воспользоваться этими сертификатами поставок можно было с колоссальными трудностями. Я сказал доктору Функу, что это всего лишь пластырь, который, по моему мнению, долго не удержится. Кроме этого я ничего не сказал и сел в дальнем углу. Вскоре, однако, присутствующие в большом количестве потянулись к моему столику, чтобы услышать мое мнение. Я молчал, не мешая им высказываться.
Там я имел возможность наблюдать, как все присутствовавшие на заседании промышленники и банкиры переметнулись на другую сторону. Некий господин, особенно восхвалявший доктора Функа, позже подошел ко мне поговорить, и я обнаружил его полнейшую бесхарактерность. Прежде все, кто хоть что-нибудь понимал в бизнесе, говорили: «Пока на посту доктор Шахт, есть надежда». Теперь все это было забыто.
Глава 3
Мошенническая нацистская экономика
Путь к национальному банкротству
Гитлер и нацистские лидеры хвастают тем, что освободили немецкий народ от страданий, возродив экономику и создав рабочие места для всех. Когда Гитлер пришел к власти, в Германии было от шести до семи миллионов безработных. Страна находилась в страшном экономическом кризисе, и было необходимо остановить процесс, который вел Германию к жутким страданиям – экономическим и нравственным.
Однако так называемое экономическое возрождение нацистского режима – всего лишь обман. В реальности Гитлер не создал никакого богатства. Он истощил все ресурсы Германии. Он безрассудно растратил налоги и украл сбережения людей. Сегодня под бременем войны рушится вся экономическая структура режима. На самом деле Гитлер прибегнул к войне, так как – несмотря на свое невежество – осознал, что очень скоро его экономические методы приведут к инфляции и тотальному краху государства.
Я был непосредственным свидетелем всех попыток, предпринимавшихся нацистами в сфере экономики. Никогда у меня не появлялось впечатления, что у лидеров есть какой-то план возрождения немецкой экономики или хотя бы что ими движет осторожный авантюризм. Наоборот, было очевидно, что они жаждут достижения немедленных результатов в пропагандистских целях. Их замыслы были иногда грандиозными, но почти всегда непоследовательными.
Фактически все экономические идеи режима шли не дальше строительства автомобильных шоссе, дорогостоящих архитектурных проектов и перевооружения.
Почему Гитлер, как только пришел к власти, замыслил строительство сети гигантских автострад? В Германии было мало автомобилей, да и в любом случае, уже имевшихся почти во всех частях страны дорог было предостаточно. В то время я предлагал электрифицировать все немецкие железные дороги, что вовлекло бы в проект машиностроительную отрасль и создало бы много тысяч мест для квалифицированных рабочих; к тому же экономическая выгода проекта была неоспоримой.
Однако Гитлер, хотя он никогда этого не признавал, вдохновлен примером Наполеона, и потому он обращается к таким проектам, как перепланировка и преобразоване городов вроде Берлина, Мюнхена и Гамбурга. Он хочет, чтобы люди говорили об «автобанах Адольфа Гитлера», как они говорят о дорогах Наполеона. Эти автобаны, конечно, важны для облегчения быстрой связи между удаленными объектами. Некоторые из них прекрасно подходят для туристов; другие даже удовлетворяют требованиям экономики, но система дорог, построенных или спроектированных в предвоенные годы, не находит серьезных обоснований. Путешественники, проехавшие по немецким автобанам перед войной, отмечали, что они довольно пусты из-за негустого автомобильного движения. За несколькими исключениями было бы гораздо дешевле перестроить уже имевшуюся дорожную сеть, что обошлось бы в один-два миллиарда марок, а не в восемь миллиардов, потраченных на «автобаны Адольфа Гитлера».
Первой из новых автострад была туристическая дорога из Мюнхена к австрийской границе: «дорога фюрера», построенная специально для него. Затем в дикой спешке была построена автострада Берлин – Мюнхен. Инженер, руководивший строительством, стремился завоевать расположение фюрера и поскорее дать ему возможность мчаться в Берлин из своего поместья в Баварских Альпах только по новому автобану. Однако гораздо меньше рвения было проявлено при строительстве автострады, которой предстояло связать между собой промышленные города Рура, или магистральной дороги Гамбург – Берлин. Действительно, пренебрегли даже военной необходимостью. Например к западу от Рейна автострад нет, а дорога в Эксла-Шапель, когда разразилась война, только начала строиться. С другой стороны, армейское командование всегда скептически относилось к военной значимости автобанов. Эти широкие полосы прорезают ландшафт по прямой линии и таким образом могут наводить вражескую авиацию гораздо лучше, чем капризно извивающиеся реки и ручьи. Более того, они крайне уязвимы перед воздушными налетами из-за бесчисленных искусственных сооружений вдоль всей своей длины. Если разрушить один-единственный мост, можно перекрыть автостраду на сотни миль, поскольку ответвления, связывающие ее с остальной системой, крайне редки и часто плохо спроектированы.
