Анатолий Терещенко - Солдат Красной империи. Гуру из Смерша
Мы вели активную работу по выявлению подобных лиц. У нас в руках были специальные книги розыска, по которым проходили еще не привлеченные к ответственности немецкие агенты, старосты, полицейские. На некоторых из них были более или менее подробные данные, на других очень краткие сведения. И все же в тех непростых условиях нам удавалось устанавливать и задерживать разыскиваемых лиц…»
– Во время войны, как известно, при отступлении немецких войск в Германию в их «обозах» бежали и предатели разных мастей. Не могли бы вы рассказать хотя бы об одном примере разоблачения таких типов?
– Помню, в 1947 году я послал с книгой розыска одного из подчиненных в большое животноводческое хозяйство, где трудилось около 300 человек. Оперативный работник сразу выявил четырех преступников. Один из них, некто Вешенский, являлся в годы войны немецким резидентом в одном из лагерей военнопленных. Во время военного лихолетья он служил в армии в звании майора, потом по трусости изменил Родине и перебежал через линию фронта к немцам. При допросах он рассказывал немцам много интересного, после чего его завербовали и направили в лагерь военнопленных для выявления лиц, готовящихся к побегу или ведущих антигитлеровскую пропаганду, то есть советских патриотов. На этом поприще он выдал немцам ряд лиц, чем заслужил похвалу командования и был переведен в резиденты. У него на связи было более десятка агентов гестапо, перед которыми он по заданию немцев ставил задачи, собирал информацию.
Когда я допрашивал Вешенского, у меня создалось впечатление, что я веду разговор с кадровым агентуристом. Он беспрерывно сыпал словами «явки», «провалы», «конспиративные встречи», «сеансы» и так далее. Он был арестован и получил по заслугам.
* * *Горячая бойня Второй мировой закончилась, подули ветры холодной войны и в сторону наших войск в Германии. Группа советских войск в Германии просуществовала до 1989 года, а с 1989 по 1994 год она значилась как Западная группа войск. Это был форпост, передовой мощный форпост советских войск, державший оборонительные рубежи союзников всего социалистического лагеря. Так как боевых действий не велось, то и не существовало таких понятий как «измена Родине», как побег к немцам через линию фронта. Его заменила другая измена Родине, измена присяге, измена своим Вооруженным силам, но суть предательства не менялась.
Как писал поэт:
«Сменились место, обстоятельства,
Система символов и знаков,
Но запах, суть и вкус предательства
На всей планете одинаков».
Да, менялись обстоятельства, но приемы и задачи остались теми же по существу. Предатели боялись возмездия за совершенные преступления и старались сбежать в Западные зоны оккупации. Обычно они знакомились с одинокими немками. А их, свободных фрау, после войны было немало. Такие типы вступали с немками в интимные отношения. А потом договаривались с ними о побеге, бежали вместе на запад. Немки, естественно, знали немецкий язык, местность, дороги и территорию Германии. Поэтому такие преступления совершались порой легко и безнаказанно.
Из воспоминаний Иванова:
«Уже после войны, в 1949 году, когда я служил в Управлении Особых отделов МГБ СССР по ГСОВГ, имел место факт измены Родине офицером Управления, старшим лейтенантом Гэльдфарбом, переводчиком немецкого языка. Он часто выезжал за пределы территории Управления вместе с семьей – женой и ребенком. В службе охраны к этому привыкли и не обращали на его выезды особого внимания – бдительность притупилась. В день измены он, как всегда, на машине выехал с семьей за территорию Управления и не вернулся. Тогда сразу стало ясно, что Гэльдфарб давно готовился к переходу в Западный Берлин.
«Уже после войны, в 1949 году, когда я служил в Управлении Особых отделов МГБ СССР по ГСОВГ, имел место факт измены Родине офицером Управления, старшим лейтенантом Гольдфарбом, переводчиком немецкого языка. Он часто выезжал за пределы территории Управления вместе с семьей – женой и ребенком. В службе охраны к этому привыкли и не обращали на его выезды особого внимания – бдительность притупилась. В день измены он, как всегда, на машине выехал с семьей за территорию Управления и не вернулся. Тогда сразу стало ясно, что Гольдфарб давно готовился к переходу в Западный Берлин.
Начальником Управления Особых отделов группы тогда был генерал-лейтенант, а в последствии генерал армии начальник ГРУ Генштаба ВС СССР Герой Советского Союза П.И. Ивашутин. Он много переживал в связи с этим случаем. Когда стали внимательно разбираться с прошлым Гольдфарба, выяснилось, что в двадцатые годы его отец был расстрелян ЧК за крупные сделки с золотом. Этот факт своей биографии Гольдфарб, поступая на службу в органы, скрыл. Он был в моей группе по изучению марксизма-ленинизма. На занятиях вел себя активно, часто выступал. Видимо, хотел создать о себе хорошее мнение и отвести малейшие подозрения.
Я, конечно, внутренне переживал, что не разглядел сути этого выродка. Поиск Гольдфарба никаких успехов не принес…»
Служба у молодого – ему тогда исполнилось всего-то двадцать семь лет, – но опытного подполковника спорилась. Начальство заметило старания оперативника и в начале 1949 года выдвинуло Иванова на самостоятельную должность – начальником Особого отдела МГБ СССР 28-го гвардейского стрелкового корпуса, штаб которого дислоцировался в городе Гера, земля Тюрингия. Гера – крупный город в Германии, третий по величине после Эрфурта, столицы Тюрингии, и Йены, расположенный примерно в 60 км к югу от Лейпцига в восточной части земли Тюрингия на живописной реке Вайсе-Эльстер. Тюрингию называли немцы «зеленым сердцем Германии» из-за обилия лесов и чистоты воздуха.
Со слов Леонида Георгиевича, корпус оставался развернутым по штатам военного времени и состоял из двух стрелковых дивизий, штабы которых стояли в городках Иене и Рудольштадте. Кроме того, в состав корпуса входили артиллерийская бригада, зенитный полк, батальон связи и саперный батальон с придачей других мелких частей, обслуживающих соединение. Командовал корпусом генерал-лейтенант Андрей Яковлевич Веденин. Был он человеком вдумчивым, заботящимся о солдатах командиром. У особиста с командиром корпуса сложились не только деловые, но и теплые личные отношения. Кстати, впоследствии генерал-лейтенант Веденин долгое время являлся комендантом Московского Кремля.
Работа в корпусе ничем не отличалась от деятельности в отделении. Направления были те же: выявление возможно проникшей в части соединения агентуры союзников, борьба с изменой Родине, контрольные функции за соблюдением режима секретности в штабах и частях, также выявление фактов, снижающих боеготовность корпуса. На оперативную обстановку негативным образом влиял тот факт, что по окончании войны офицеры Групп войск в Германии не имели права привозить к себе жен. Конечно, это было драконовское решение – физиология брала свое. Оперативный состав имел право проживать с женами.
