Владимир Беляков - Русский Египет
Глава 13
Иоанн из Антикхании
— Папа, смотри, оказывается, художник Билибин жил в Египте! — воскликнула дочка. Мы только что купили в киоске советского торгпредства в Каире книгу Олега Семенова «Иван Билибин. Рассказ о художнике-сказочнике», и дети с интересом рассматривали ее. В начале книги мы прочли следующее:
«Судьба Билибина сложилась непросто. В сентябре 1917 года он уехал в Крым, где прожил два года в приморском поселке Батилимане. Вокруг в садах прятались скромные, пустующие зимой дачки писателей, художников, ученых. Новости из Петербурга и Москвы доходили редко и с большим опозданием. В своем добровольном заточении Билибину трудно было разобраться в сущности тех громадных перемен, которые произошли в стране, он не понял их сути и в 1920 году, увлекаемый волной беженцев, покидающих Россию, на пароходе «Саратов» уплывает в Египет. Он делит тяготы лишенных работы, живущих среди безводной пустыни в палаточном лагере соотечественников. Но, в отличие от большинства из них, он имеет профессию. Он художник, мастер, и его искусство находит применение и в далеком Египте. Он выполняет многочисленные заказы — пишет портреты и панно».
Пароход «Саратов»Так осенью 1988 года открылся передо мной новый фронт поиска — билибинские работы. Ведь этот выдающийся русский художник известен нам всем с детства по непревзойденным иллюстрациям к народным сказкам, и наверняка хотя бы часть созданных им в эмиграции портретов и панно все еще находится в Египте. Может, я даже видел их в музеях или антикварных магазинах, да не знал, кто автор. Но начинать поиски, что называется, вслепую, не зная подробностей, не очень-то рационально. Только вот подробности можно узнать лишь в Москве, а до отпуска еще очень далеко. Решил поступить так: попросить папу просмотреть всю имеющуюся в Библиотеке имени В. И. Ленина литературу об Иване Яковлевиче Билибине и сделать оттуда выписки, относящиеся к его жизни в Египте, а самому тем временем поговорить со специалистами.
Несколько раз ездил я в центр Каира, заходил в антикварные лавки и аукционные залы, вглядывался в картины и автографы на них, разговаривал с продавцами. Никто о русском художнике Билибине ничего не слышал. Некоторые пообещали позвонить, если наткнутся на его картины, но звонков так до сих пор и не последовало. Пошел по музеям, прихватив с собой книгу Семенова. В Центре современных изящных искусств на Замалеке, или, как он еще называется, в галерее «Эхнатон», меня принял директор Ахмед Салим. Нет, он тоже ничего не знает о Билибине. Но вот сейчас по «Эхнатону» бродит один из старейших египетских художников Фаузи аль-Хусейн. Может, он что знает?
Маэстро Фаузи уже за 80. Рисовать он начал в юности, в 20-е годы — как раз в то время, когда Билибин жил в Египте. Но имя его старику не известно. Художник долго листает книгу, рассматривает портрет Ивана Яковлевича. «Лицо вроде знакомо, манера — тоже», — неуверенно говорит он, но ничего конкретного добавить к этому не может.
Куда идти теперь?
— Поговорите с Эми Азаром, — советует Ахмед Салим. — Это наш ведущий искусствовед, человек немолодой. Правда, телефона у него дома нет, но я знаю адрес.
Дом, где живет Эми Азар, я нашел не сразу. Он расположен в рабочем пригороде Имбаба, маленький, четырехэтажный. Хозяина дома не оказалось. Я постоял под дверью на верхнем этаже, где пахло московской коммунальной квартирой, и пошел по крутой лестнице вниз, чуть не разбив в темноте голову о подвешенный к стене велосипед.
Через неделю мне повезло. Дверь открыл старик, такой же маленький, как и сам дом, и проводил меня в крохотную гостиную, обвешанную книжными полками и репродукциями картин художников разных стран и народов.
— Чем могу служить? — любезно спросил он.
Я объяснил Эми Азару суть дела. Тот закурил, помолчал немного и только потом ответил:
— Нет, сударь, о вашем Билибине я ничего не слышал. Но знаю, что в 30-е годы в Египте жил и работал другой художник из России, Фредман-Клюзель. Он был первым директором Центра современных изящных искусств на Замалеке, того самого, где вы встретились с Ахмедом Салимом. Работы его известны, они есть в Музее изобразительного искусства в Гезире. Правда, музей этот сейчас закрыт на реставрацию. Когда-то давно я даже писал о Фредмане-Клюзеле. К сожалению, — добавил старик, поймав мой вопросительный взгляд, — этой работы нет в моей библиотеке.
В живописи я не специалист, имя русского художника, названное Эми Азаром, мне незнакомо. Возможно, искусствоведу было бы интересно посмотреть его работы, но я-то журналист, пытаюсь собрать материал для очерка об Иване Билибине, которого знает любой из моих потенциальных читателей. Нет, не стоит уходить в сторону. Я поблагодарил старика и начал спускаться вниз по лестнице, стараясь вспомнить, на каком этаже висел велосипед.
Надо сходить в еще один музей — Махмуда Халиля. Он тоже, как и «Эхнатон», расположен на Замалеке, неподалеку от нашего корпункта. Но если Центр изящных искусств представляет собой полдюжины выставочных залов в старинном особняке, то в музее Махмуда Халиля экспозиция постоянная. Да какая! Более двухсот подлинников импрессионистов! Собрал их в середине XX века богатый, знатный египтянин, получивший образование во Франции, — его имя и носит музей. И что интересно: несмотря на роскошную коллекцию, там всегда пусто. Редкие посетители музея — это обычно либо иностранные туристы, либо студенты факультета изящных искусств.
Директор Ахмед Сами жалуется на недостаток художественного воспитания. Наверное, он прав, причем феномен этот легкообъясним. Египет — страна по преимуществу мусульманская, а ислам веками запрещал изображать людей и животных. Вместо них художники изощрялись в растительных орнаментах и каллиграфии. И, надо сказать, изрядно в этом преуспели. С XIX века, когда в страну устремились европейцы, а египетская верхушка стала отправлять своих детей учиться за границу, в Египте появились первые профессиональные художники. Но до сих пор картины привлекают лишь узкий круг лиц.
К сожалению, Ахмед Сами никогда не слышал о Билибине. Видно, поиск вслепую пора кончать. Что ж, подожду письма из Москвы.
И скоро оно пришло — несколько страничек, тесно исписанных. Жизнь и творчество Билибина в Египте стали приобретать более ясные очертания. Были там и ниточки, за которые не без надежды на успех можно было ухватиться…
Итак, 7 марта 1920 года Иван Яковлевич Билибин отплыл на пароходе «Саратов» из Новороссийска. 26 марта он впервые ступил на африканский берег. Он прошел через карантин в Александрии, затем попал в известный уже читателю лагерь русских беженцев в Телль аль-Кебире и в начале мая поселился наконец в Каире.
