Кейстут Закорецкий - Разгром Виктора Суворова
«Не такое уж и большое» количество, по мнению маршала Яковлева.
Но все познается в сравнении…
Во 2-м томе книги «Артиллерийское снабжение в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» (ГАУ, 1977 г., с.256) есть Таблица 37 «Сравнение ресурсов боеприпасов и их расхода в действующей армии в 1944 г.». По ней действующая армия в 1944 г. истратила:
76-мм дивизионных выстрелов 24,8 млн штук.
122-мм гаубичных выстрелов 7,6 млн.
152-мм гаубичных выстрелов около 1 млн.
152-мм гаубично-пушечных выстрелов 2,5 млн.
203-мм гаубичных выстрелов 168 тыс.
120-мм мин 15,5 млн.
Это понятно. В 1944 г. РККА вела успешные наступления. Это был год «10 Сталинских ударов»! В бой шли артиллерийские дивизии и корпуса прорыва! То тут, то там на огромном фронте «Бог войны» блистал своей боевой работой! Его огонь прокладывал дорогу рвущимся на запад новым мехкорпусам и танковым армиям! Расход снарядов должен был быть очень «убедительным»! Например, 122-мм гаубичных выстрелов потратили аж в 3 раза больше, чем потеряли «просто так» в 1941 г…
Но в 1941 г. «просто так» теряли не только снаряды и орудия. Следом за бесполезностью без бензина и снарядов терялись тысячами танки, грузовики, полевые хлебозаводы, миллионы котелков, спецавтомобили, авиационные бомбы, километры проводов, радиостанции, одних только самолетов в первый день войны под 1200 штук и т. д. и т. д.
Важнейшей причиной такого кошмара был довольно высокий темп продвижения немецких войск в первые пару недель после нападения на СССР, который и развалил советскую систему тылового обеспечения мотомехвойск. Кстати, именно по теории мотомехвойны, которая так и гласила, что главное в начальной операции – ТЕМП!!! С задачей как можно дальше разрушить у противника тыл. Это не лошадей кормить клевером на подножном корму. Танки клевером питаться еще не научились. Об этом говорил маршал Тимошенко в заключительной речи на декабрьском совещании 1940 г. Знали об этом и немцы, которые летом 1941 г. в Белоруссии устроили «Формулу-1» до Борисова (восточнее Минска). На это намекает и генерал Иовлев, который написал в уже упоминавшейся выше статье «В боях под Минском»: «Нам показалось странным, что немцы не преследовали нас. Оказывается, как пишет Гудериан, при передаче приказа 17-й танковой дивизии произошло какое-то недоразумение: части дивизии не получили приказа оставаться на участке фронта вокруг окруженной группировки и продолжали продвижение на Борисов.
Следовательно, генерал Вебер полагал, что его подчиненные держат фронт окружения, а они в это время самовольно шли на Борисов. Все рвались без оглядки вперед, желая первыми получить лавры победителя».
Подобная ситуация сложилась и на Юго-Западном фронте, когда под Луцком – Ровно – Бродами советские мехкорпуса пытались организовать контрудары, а немецкие танки рвались вперед к Житомиру. А в результате Красной Армии потом пришлось кинуть свои танки без бензина и без толкового обеспечения боеприпасами и откатываться назад к Киеву.
Без пополнения боеприпасами и бензином мотомехчасти через день-два боев превращаются в потенциальный трофей и в потенциальных пленных для противника. В мотомехвойне иначе никак! Вот и гуляет в Интернете масса фото брошенных летом 1941 г. советских танков. В том числе интересные фото на проекте «Военный фотоальбом». Конечно, танки гибли и в боях, что тоже видно на фотографиях. Но есть и брошенные в походном положении. В колоннах и одиночками. Т-26 и Т-34, Т-28 и Т-35, КВ-1 и КВ-2. С развернутыми башнями назад, со снятыми пулеметами, с запасными коробками передач на борту. На дорогах, на полях и в кюветах. И брошенные колонны орудий с тягачами.
И один и тот же сюжет в воспоминаниях выживших солдат и командиров, кто встретил войну у западной границы. Например, в уже упоминавшихся мемуарах генерала Болдина Ивана Васильевича «Страницы жизни», 1961. В ночь на 23 июня были приведены в порядок обороняющиеся части, и им пополнили боеприпасы и продовольствие «из скудных запасов, какие удалось спасти из горящих складов» (с. 96). Но это была последняя с них «заправка». Потом Болдину позвонил командир 6-го мехкорпуса генерал-майор Хацкилевич и сказал, «что кончаются горючее и боеприпасы. Танкисты дерутся отважно. Но без снарядов и горючего наши машины становятся беспомощными. Дайте только все необходимое, и мы расправимся с фашистами» (с. 97).
А мог ли ему помочь Болдин? Было понятно, что «кончится горючее, и танки остановятся. А это – проигрыш боя. Погибнут люди, техника, прекратит существование превосходный механизированный корпус, и врагу будет открыт путь» (с. 97). Понимать-то понимал, но склады оказались где-то не там. Вообще у командующего Западным округом (а затем фронтом) должен был быть зам. по тыловому обеспечению. И генерал Болдин как «первый» зам. командующего должен был знать ситуацию со складами, где что выкладывалось и можно ли было воспользоваться теми запасами после немецкого нападения. Но почему-то Болдин не желает вспоминать об этом. Видимо, он просто знал, что получить «запасы» уже не удастся. Поэтому он только пообещал, а реально послал два самолета в Минск с просьбой, чтобы «срочно организовать переброску горючего и боеприпасов по воздуху. К сожалению, и этот самолет, и вылетевший затем второй погибли, не достигнув цели. Тяжело сознавать, что все попытки помочь танкистам безуспешны…» (С. 98.)
Можно, конечно, посмеяться над такой просьбой. Горючее для танков самолетами? Но проблема была именно в нехватке времени. У врага же с горючим было получше, и он не ждет, пока его найдут советские войска. Поэтому или самолетами, или уже будет просто некому его везти. Что и получилось. И армия стала разваливаться. Еще цитаты из мемуаров Болдина (с. 98—101):
...«Третий день идет война. Фактически находимся в тылу у противника. Со многими частями 10-й армии потеряна связь, мало боеприпасов и полностью отсутствует горючее, но боевые действия в районе Белостока не прекращаются ни днем ни ночью…
На НП прибыл Хацкилевич. Он явно нервничает:
– У нас последние снаряды. Выпустим их, и придется уничтожать танки.
– Да, пожалуй, иного выхода нет, – отвечаю я. – Если машины нельзя сохранить, их лучше уничтожить…
На пятые сутки войны, не имея боеприпасов, войска вынуждены были отступить и разрозненными группами разбрелись по лесам…
– Что будем делать? – спрашивает Никитин.
– Воевать…
– С этим я согласен, Иван Васильевич. Только чем воевать? Винтовки без патронов, пулеметные ленты тоже пусты. Танков нет: мы их сами сожгли.
