KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Павел Щёголев - Злой рок Пушкина. Он, Дантес и Гончарова

Павел Щёголев - Злой рок Пушкина. Он, Дантес и Гончарова

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Павел Щёголев, "Злой рок Пушкина. Он, Дантес и Гончарова" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Приводим это письмо в переводе, сделанном (не вполне точно, зато стильно) в следственной по делу о дуэли комиссии.

«Господин барон! Позвольте мне изложить вкратце все случившееся. Поведение Вашего сына было мне давно извест­но, и я не мог остаться равнодушным.

Я довольствовался ролью наблюдателя, готовый взяться за дело, когда почту за нужное. Случай, который во всякую другую минуту был бы мне очень неприятным, представился весьма счастливым, чтобы мне разделаться. Я получил безы­мянные письма и увидел, что настала минута, и я ею восполь­зовался. Остальное Вы знаете. Я заставил Вашего сына иг­рать столь жалкую роль, что моя жена, удивленная такою низостью и плоскостью его, не могла воздержаться от смеха, и ощущение, которое бы она могла иметь к этой сильной и вы­сокой страсти, погасло в самом холодном презрении и заслу­женном отвращении. Я должен признаться, господин барон, что поведение собственно Ваше было не совершенно прилич­но. Вы, представитель коронованной главы, Вы родительски сводничали Вашему сыну; кажется, что все поведение его (до­вольно неловкое, впрочем) было вами руководимо. Это Вы, вероятно, внушали ему все заслуживающие жалости выходки и глупости, которые он позволил себе писать. Подобно ста­рой развратнице, Вы сторожили жену мою во всех углах, что­бы говорить ей о любви вашего незаконнорожденного или так называемого сына, и, когда, больной венерической болез­нью, он оставался дома, Вы говорили, что он умирал от люб­ви к ней; Вы ей бормотали: «Возвратите мне сына». — Вы со­гласитесь, господин барон, что после всего этого я не могу сносить, чтоб мое семейство имело малейшее сношение с Ва­шим. С этим условием я согласился не преследовать более этого гадкого дела и не обесчестить Вас в глазах Вашего двора и нашего, на что я имел право и намерение. Я не забочусь, чтобы жена моя еще слушала Ваши отцовские увещания, не могу позволить, чтоб сын Ваш после своего отвратительно­го поведения осмелился обращаться к моей жене и еще менее того говорил ей казарменные каламбуры и играл роль преданности и несчастной страсти, тогда как он подлец и негодяй. Я вынужден обратиться и просить Вас окончить все эти проделки, если Вы хотите избежать новой огласки, пред  кото­рой я, верно, не отступлю. Имею честь быть, господин барон, Ваш покорный и послушный слуга А. Пушкин».

Князь Вяземский, — очевидно, со слов д'Аршиака — приводит сказанную ему Пушкиным за час до поединка фразу: «С начала этого дела я вздохнул свободно только в ту минуту, когда именно написал это письмо». В тот день, когда письмо было отправлено к Геккерену, Тургенев видел Пушкина два раза, и оба раза Пушкин был весел. Он провел с ним часть утра и видел его веселого, полного жизни, без малейших признаков задумчивости; Тургенев и Пушкин долго разговаривали о многом, и Пушкин шутил и смеялся.    

Почти никто из окружающих Пушкина не знал о письме, которое было послано 26 января барону Геккерену. Веселость его, так запомнившаяся А. И. Тургеневу, могла обмануть все подозрения. Один только человек в доме Пушкина знал об этом письме: то была Александра Николаевна Гончарова. 

Каких результатов ждал Пушкин от своего письма? Ко­нечно, он должен был предвидеть, что может последовать вы­зов на дуэль, но можно ли думать, что Пушкин, зная характер Геккерена, мог рассчитывать и на то, что Геккерен не пойдет на дуэль, промолчит о нем и только примет меры к дейст­вительному прекращению флирта и каких-либо сношений с домом Пушкина? Такое мнение было высказано в литерату­ре о пушкинской дуэли, но вряд ли с ним можно согласиться. Пушкин жаждал именно развязки, а пока существовал свет и в этом свете были своими Геккерены, до той поры не мог бы успокоиться Пушкин. Наоборот: если бы письмо не подействовало, Пушкин, конечно, не остановился бы и перед даль­нейшими воздействиями.

Предоставим слово барону Геккерену. 30 января в донесении своему министру он следующим образом излагал ис­торию дуэли: «Мы в семье наслаждались полным счастьем; мы жили обласканные любовью и уважением всего общества, которое наперерыв старалось осыпать нас многочисленными тому до­казательствами. Но мы старательно избегали посещать дом господина Пушкина, так как его мрачный и мстительный ха­рактер нам был слишком знаком. С той или другой стороны отношения ограничивались лишь поклонами.

Не знаю, чему следует приписать нижеследующее обстоя­тельство: необъяснимой ли ко всему свету вообще и ко мне в частности зависти, или какому-либо другому неведомому по­буждению, — но только прошлый вторник (сегодня у нас суб­бота), в ту минуту, когда мы собирались на обед к графу Стро­ганову, без всякой видимой причины, я получаю письмо от господина Пушкина. Мое перо отказывается воспроизвести все отвратительные оскорбления, которыми наполнено было это подлое письмо.

Все же я готов представить вашему превосходительству копию с него, если вы потребуете, но на сегодня разрешите ограничиться только уверением, что самые презренные эпи­теты были в нем даны моему сыну, что доброе имя его дос­тойной матери, давно умершей, было попрано, что моя честь и мое поведение были оклеветаны самым гнусным образом.

Что же мне оставалось делать? Вызвать его самому? Но, во-первых, общественное звание, которым королю было благоугодно меня облечь, препятствовало этому; кроме того, тем дело не кончилось бы. Если бы я остался победителем, то обесчестил бы своего сына; недоброжелатели всюду бы гово­рили, что я сам вызвался, так как уже раз улаживал подобное дело, в котором сын обнаружил недостаток храбрости; а если бы я пал жертвой, то его жена осталась бы без поддержки, так как мой сын неминуемо выступил бы мстителем. Однако я не хотел опереться только на мое личное мнение и посоветовал­ся с графом Строгановым, моим другом.

Так как он согласился со мною, то я показал письмо сыну, и вызов господину Пушкину был послан».

Эти строки подтверждают рассказ Данзаса: «Говорят, что, получив это письмо, Геккерен бросился за советом к графу Строганову и что граф, прочитав письмо, дал совет Геккерену, чтобы его сын, барон Дантес, вызвал Пушкина на дуэль, так как после подобной обиды, по мнению графа, дуэль была единственным исходом». Этот граф Григорий Александрович Строганов (1770—1857) был родственником Натальи Николаевны: он был по матери двоюродный брат матери На­тальи Николаевны — Н. И. Гончаровой. В свое время, будучи посланником в Испании (1805—1813), граф Г. А. Строганов приобрел шумную известность своими победами над женскими сердцами.

Вызов Пушкину от лица Дантеса передал в тот же день виконт д'Аршиак вместе с письмом Геккерена.

«Милостивый государь! — писал барон Геккерен.— Не зная ни Вашего почерка, ни Вашей подписи, я обратился к виконту д'Аршиаку, который передаст Вам это письмо, с прось­бой удостовериться, точно ли письмо, на которое я отвечаю, от Вас».

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*