Геннадий Васильев - В Афганистане, в «Черном тюльпане»
— Да уж, ловушек хватает на этой операции, это верно, командир. Мы все время попадаем в них. Такое ощущение, что душманы прекрасно знают направление нашего движения…
— Точно, замполит! Мы у них постоянно на мушке. Вот такое кино! Заметь, они ставят фугас именно там, где мы должны пройти по заранее проложенному на карте маршруту. У них, судя по всему, есть точная информация…
Орлов ударил кулаком по планшету.
— Мы настоящие ослы, замполит! И нас тянут на убой на веревочке! Понял?
— Да, очень странно! Странно и непонятно, — покачал головой Шульгин. — Но может ли такое быть вообще? Откуда у них, Алексей, точнейшие сведения? Мы же советские люди! Советские солдаты! Неужели нас кто-то продал?
Орлов подмигнул Шульгину и смял карту рукой.
— А вот это и не исключено. Все продается, замполит. Да, не делай ты страшные глаза! Ты же знаешь, что мы сами покупаем у душманов нужную информацию. Мы же на Востоке, замполит. А на Востоке все продается…
Орлов щелкнул пальцами.
— Мы платим за разведданные соляркой, мукой и даже афганями. Помнишь, в прошлом месяце мы выезжали на точку в Каракамаре? Десять мешков муки и двести литров солярки в кузове, помнишь? Мы тогда купили информацию об установке восьми фугасов на маршруте Файзабад — Кундуз. Шесть фугасов — с точными координатами, а два фугаса мы искали наощупь. Помнишь?
— Помню, — вздохнул Шульгин. — Мы покупаем, потому что здесь все продажное. Но советский человек не продается, Алексей! Мы живем в другой стране. Мы воспитаны по-другому. Советские люди не способны на такое…
— Чепуха! — оборвал Орлов. — Советский человек меняется. Само время меняется. Что-то происходит в нашей армии и во всей стране. Мне кажется, что советское время уже уходит, замполит. Мы с тобой, наверное, последние мастодонты. И нас уже продают оптом и в розницу.
— Этого не может быть, — заскрипел зубами Шульгин. — Я не хочу в это верить…
— Тогда поверь своим глазам, замполит, — рассердился Орлов. — Смотри сюда… Мы сейчас должны идти по этому маршруту…
Он показал ногтем на красную линию.
— Ия готов предсказать место следующей засады душманов. Вот здесь…
Орлов обвел карандашом густое коричневое пятно.
— Здесь рота заходит в ущелье. И здесь от роты останутся рожки, да ножки. Понял… Но только я уже не собираюсь быть ослом, которого тянут на бойню. Пойдем-ка, замполит, проведем маленькую рекогносцировку.
Офицеры, не спеша, поднялись, взяли автоматы и пошли вдоль отдыхающих солдат по узкому гребню высоты.
— Доставай свой бинокль, замполит. Я думаю, что ты поверишь восьмикратному увеличению настоящей действительности.
Они залегли в пожухлой от зимних морозов траве, достали бинокли и надолго приникли к окулярам. Рыжие пашни с рытвинами, темные складки далеких гор… Ничто не выдавало затаившейся засады. Но Орлов прощупывал горы сантиметр за сантиметром и, наконец, облегченно вздохнул:
— Вот, он, красавец…
— Какой красавец? Где? — вскинулся Шульгин.
— ДэШэКа, твою афгано… — выругался Орлов. — И снова в каменной амбразуре. Новый укрепрайон. Даю ориентир, замполит… Россыпь камней на склоне высоты, видишь? Бери влево двести метров. Свежая кладка камней с амбразурой для ДэШэКа. В секторе обстрела крупнокалиберного пулемета все это ущелье. Вот так-то… Десять минут работы, и от нашей роты останется груда горячих трупов.
Орлов перевернулся на спину, ткнул Шульгина кулаком в бок.
— Вам тогда на плато просто повезло, замполит. Вы залегли в расщелину посреди пашни. Удачная складка местности оказалась у вас под задом. А здесь — страшное убойное пространство.
Шульгин окинул взглядом небольшое ущелье, и холодные мурашки пробежали по спине.
— Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться? — раздался сзади горячий шепот.
— Разрешаю, сержант Богунов, — сдержанно ответил Орлов. — Что там у вас!
— Приказ от Первого, товарищ старший лейтенант, — развел Богунов руками. — Немедленно прекратить привал и продолжать движение. Велено передать, что загорать будем в Сочах.
— Теперь все понял, замполит? — невесело спросил Орлов. — Нас гонят на убой…
— Понял, — вздохнул Шульгин. — Но как же так? Неужели, это правда?
— Какая правда? — растерянно спросил сержант Богунов. — Вы о чем, товарищ лейтенант?
— Да так, — отмахнулся Шульгин и повернулся к Орлову.
— Меняем тактику, сержант, — улыбнулся Орлов. — Что ни делается, все к лучшему. Но теперь меняется многое. Теперь не «духи» будут знать, где нас ждать, а мы будем знать, где они нас ждут. И то, что мы — головная рота полковой колонны — просто замечательно. Правильно, сержант?
— Так точно, — выпалил Богунов. — Мы — лучшая рота файзабадского полка.
— И нас не возьмешь голыми руками! Правильно, сержант?
— Так точно! С голыми руками на ежа не сядешь!
Шульгин угрюмо покачал головой.
32
Неожиданный фланговый удар первого взвода лейтенанта Алешина ошеломил душманов. Ослепшие шурави словно прозрели. Точные и выверенные броски штурмовых групп лавиной обрушились на «духов». Бронежилеты советских солдат теперь вырастали прямо из-под земли. И смертоносный в засаде ДэШэКа даже не попытался вступить в бой, словно с шахматной доски неожиданно исчезла ключевая фигура.
Душманы спешно оставляли одну засаду за другой, выскальзывая из клещей орловской роты по длинным заранее прорытым щелям.
Рота Орлова полностью изменила тактику боя.
Теперь орловские парни не следовали строго по красной нити, прочерченной на карте штабами отдельного файзабадского полка и кундузской дивизии.
Орлов бросал взводы во фланги предполагаемых засад.
Он посылал разведгруппы в обход, выжидал время и начинал атаку с двух-трех сторон. Снайперы Орлова прощупывали каждый сантиметр предполагаемых засад, и одиночные выстрелы длинноствольных винтовок часто выигрывали бой до его наступления.
Ошеломленные душманы тоже сменили тактику. Днем они оставляли в стороне от боев часть своих банд, и ночью, когда уставшие советские парни устраивались на отдых, душманские резервы продолжали огневые налеты и дерзкие вылазки на позиции рейдовых рот. Порою они подбирались совсем близко, и ночная тьма наполнялась резкими гортанными криками, где афганские слова перемешивались… с разборчивым русским матом.
Похолодало. Небо затянуло тяжелым свинцом. «Вертушки» вовсе не могли пробиться сквозь плотную шубу облаков. Пошел холодный дождь с хлопьями снега. Так что, согласно газетам, советские солдаты занимались в Афганистане «мирным строительством» в тяжелых погодных условиях.
