Владимир Сухомлинов - Генерал В. А. Сухомлинов. Воспоминания
Затем в зимний сезон открылись театры, концерты, художественные и другие выставки, которые я по мере возможности посещал.
Лично мне это давало известный отдых, которого я в своих пустых четырех стенах не находил; вместе с тем это позволяло мне заглянуть в течение общественной жизни и свидетельствовало наглядно, что спокойная жизнь в Киеве обеспечена настолько, насколько только этого можно было желать.
Тайная полиция, которая чувствует всюду опасность, где таковой нет, но не видит ее там, где беда собирается, была вне себя… Большим политическим и общественным событием был отъезд Веретенникова и прибытие Курлова на должность временного губернатора в конце 1906 года. Все, что входило в ряды моей оппозиции из среды духовенства, чиновного мира и общества вообще, наполнило квартиру уволенного губернатора цветами, образами, адресами и речами.
Конечно, не было недостатка в водке и закуске! Самый отъезд, сопровождаемый разного рода депутациями от национальных союзов, являлся демонстрацией против правительственной политики и доказывал полнейшее отсутствие сознания ответственности в этих кругах. Если бы в последние минуты Курлов не взялся за дело, могло бы дойти до уличных демонстраций.
Таково было то наследство, которое осталось после Веретенникова. Первый приказ по полиции нового начальника свидетельствует об этом.
В «Киевлянине» он появился в следующей редакции:
Приказ управляющего Киевской губернией от 30 декабря 1906 годаВступив 18 декабря с высочайшего соизволения во временное управление Киевской губернией, я при первых же объездах города не мог не обратить внимания на неудовлетворительное исполнение чинами городской полиции наружной службы, на что неоднократно обращал внимание киевского полицмейстера. Городовые или совсем отсутствовали на местах, или занимались прогулками по тротуарам. Околоточных надзирателей, а тем более старших чинов полиции я, в особенности в ночное время, совсем не встречал. Несмотря на существующие обязательные постановления, улицы города Киева в совершенном беспорядке, движение извозчиков прямо безобразно. Эти явления объясняются, с одной стороны, плохим знакомством нижних чинов полиции со своими обязанностями, а с другой – отсутствием надлежащего надзора старших. Характерным примером служит полный беспорядок, найденный мною в Старокиевском участке. Отсутствие дисциплины и воинского порядка замечено мною и при осмотре конно-полицейской команды. При представлении мне чинов киевской городской полиции я высказал им, что смотрю на службу полицейскую как на службу военную. Это особенно важно, так как низшие полицейские служители – бывшие солдаты; поддерживать в них воинский порядок – священная обязанность их непосредственного начальства, что очень трудно, раз порядок этот мало известен высшим полицейским чинам, в чем я убедился при ближайшем с ними знакомстве.
Нельзя требовать с нижних чинов строгого исполнения своих обязанностей, раз такими требованиями не проникнуты их начальники.
Сего числа, за болезнью киевского полицмейстера, ко мне явился с рапортом его помощник, коллежский советник Гуминский в сюртуке. Такая форма, во-первых, совсем не установлена для полиции, а во-вторых – недопустима при явке к начальству, так как свидетельствует о сильной халатности. Пустяков в службе нет. Начальники должны подавать собою пример подчиненным. Я уже высказал киевскому полицмейстеру свой взгляд на службу. Предъявляя подчиненным мне лицам известные требования, я настаиваю на их безусловном исполнении; нижние чины будут только тогда относиться к своим обязанностям добросовестно, когда увидят пример старших. Предлагаю киевскому полицмейстеру коллежского советника Гуминского за допущенное им нарушение в форме одежды арестовать на двое суток. Последний раз приказываю передать всем чинам киевской городской полиции мои требования относительно наружной службы. Всякое нарушение наружной службы со стороны нижних чинов вызовет взыскание с их начальников.
Приказ мой прочесть во всех полицейских командах. Управляющий губернией камергер Курлов. «Киевлянин», № 2, от 2 января 1907 года.
Имя Курлова будет связано навсегда с одним из ужаснейших и для России самых тяжелых по последствиям случаев, свидетелем которого мне привелось быть как военному министру, а именно с убийством председателя Совета министров Петра Аркадьевича Столыпина в киевском театре в 1911 году. Удавшееся покушение на Столыпина приписывали тому, что было слишком много охраны. Кроме местной киевской, под начальством подполковника Кулябко, прибыла дворцовая и сам генерал Курлов, начальник корпуса жандармов, с мерами для охраны государя, и прибывших в Киев министров.
Богров, убивший Столыпина, вошел с пропуском охранного отделения под предлогом указать на лиц, якобы приехавших для покушения на председателя Совета министров. Таким образом дворцовая охрана надеялась на киевскую, обе они на личного адъютанта и на Богрова, а Курлов на всех них.
* * *И на меня террористы постоянно охотились, но безуспешно. Деятельность охранного отделения для моей защиты принимала иногда странные формы.
Весной я назначал обыкновенно парад войскам на Сырце, в лагерном расположении на окраине города.
Накануне одного из таких парадов получено было уведомление Одесского охранного отделения, что двое анархистов выехали в Киев с бомбами, которые предназначены для меня на следующий день.
Начальник Киевского охранного отделения, полковник Еремин, явился ко мне и просил парад отменить. Согласиться на это я, конечно, не мог и просил его только принять со своей стороны меры, которые он считает нужными. Я же поеду в автомобиле на Сырец, где сяду на коня и во время прохождения войск попрошу свиту стать от меня на приличном расстоянии, чтобы не подвергать ее опасности.
С вечерним поездом из Одессы эти два господина приехали, но в сопровождении охранного сыщика, проследившего их до небольшой гостиницы «Киев» на Бибиковском бульваре.
Еремин с чинами своего отделения отправился в гостиницу, где одессит с бомбами и был арестован. Другого его спутника не оказалось, и куда он исчез – было неизвестно.
Поэтому полковник Еремин, приехав доложить мне обо всем случившемся, еще раз пытался уговорить меня отменить завтрашнюю церемонию.
Парад состоялся при чудной погоде, громаднейшем съезде киевского общества, массе собравшегося народа. Все обошлось благополучно.
Тот же полковник Еремин раскрыл революционную организацию, готовившую целый ряд покушений. В Киеве жил мой брат, командовавший бригадой в 9-й кавалерийской дивизии. В тот дом, где была его квартира, из этой организации ухитрились поместить в должности швейцара техника, изготовлявшего бомбы.
