Феликс Юсупов - Загадка убийства Распутина. Записки князя Юсупова
Деятель Государственной Думы Я.В. Глинка позднее писал в воспоминаниях:
«В ночь с 16 на 17 декабря был убит Распутин. Это событие произвело большую сенсацию; вечером в театрах по требованию публики был исполнен народный гимн. Газеты сперва молчали, потом стали помещать статьи со слухами об участниках предполагаемых и о жизни и влиянии Распутина, но скоро прекратили все это вследствие запрета цензуры. 20 декабря из Ставки в Царское Село прибыл Государь. Великий князь Дмитрий Павлович и молодой князь Юсупов, граф Сумароков-Эльстон, были посажены под домашний арест, а через несколько дней первый отправлен на фронт в Персию в сопровождении двух генералов и без права заезда куда бы то ни было, а второй на жительство в его имение в Курскую губернию. Правительством были приняты меры для изъятия из квартиры Распутина всей его переписки. Рассказывают, что Вырубова в тот же вечер с большим чемоданом выехала в Царское Село»[145].
В принципе главные причины этой клеветнической кампании буржуазной оппозиции, развернутой в стенах Государственной Думы и на страницах периодической печати, понятны: клевета на Распутина была, прежде всего, направлена против царской четы, на деформацию самодержавного строя, а в конечном итоге на захват высшей государственной власти.
Старшая дочь Григория Распутина Матрена позднее писала в воспоминаниях:
«Феликс был уверен в собственной безнаказанности. Уверенности ему добавляли телеграммы и телефонные звонки от представителей высших кругов общества, включая членов императорской семьи. Все они считали Феликса главным исполнителем пока еще не доказанного убийства, и все давали понять, что поддерживают его.
Надо заметить, что именно эти телеграммы и телефонные звонки сослужили плохую службу Феликсу. Именно они дали полиции сразу же распознать главного исполнителя преступления.
Князь считал, что если он сам не сознается – никакая сила не сможет его обвинить в содеянном. Но как раз в себе он и не был уверен. Нервы его окончательно расстроились. Он решил, что самое лучшее – уехать в Крым, в свое поместье и там переждать тревожное время. Феликс был уверен – историю замнут»[146].
Вся семья Феликса находилась в это время в Крыму и прекрасно была в курсе того, что замышлялось в Петрограде. Близость Григория Распутина к Царской семье возмущала княгиню Зинаиду Николаевну Юсупову. В одной из встреч с Государыней она совершенно откровенно и негативно высказалась относительно «старца». После этого разговора она в дальнейшем с императрицей почти не виделась.
С убеждением необходимости устранить Распутина Феликс-младший (по его словам) поделился с супругой и нашел в ней «полное единомыслие». Об его опасных планах Ирина Александровна узнала из письма мужа к ней от 20 ноября 1916 г., когда она находилась в Крыму. Феликс, в частности, указывал: «Я ужасно занят разработкой плана об уничтожении Р[аспутина]. Это теперь прямо необходимо, а то все будет кончено. Для этого я часто вижусь с М[арией] Гол[овинной] и с ним. Они меня очень полюбили и во всем со мной откровенны. <…> Ты должна тоже в том участвовать. Дм[итрий] Павл[ович] обо всем знает и помогает. Все это произойдет в середине декабря, Дм. приезжает 6-го <…>. Как я хочу тебя поскорее видеть! Но лучше, если бы ты раньше не приезжала, так как комнаты будут готовы 15 декабря, и то не все, а наверху все расстроено, т. ч. тебе негде будет остановиться. Ни слова никому, что я пишу, т. е. о наших занятиях. <…> Скажи моей матери, прочитай мое письмо. Крепко целую тебя и Беби, храни Вас Господь. Феликс»[147].
О намерениях и планах убрать Григория Распутина князем Ф.Ф. Юсуповым и великим князем Дмитрием Павловичем, в курсе были и некоторые члены Императорской фамилии.
Сохранилось еще одно письмо Феликса Юсупова к супруге Ирине Александровне незадолго до убийства Григория Распутина, где имеются такие строки:
«Ты прямо не знаешь, как ты мне не достаешь именно теперь, когда вся моя голова прямо разрывается на части от всяких мыслей, планов и т. д. Так хочу все тебе скорее рассказать.
Если ты поедешь в Киев, то Беби, во всяком случае, поедет прямо в Петроград с Папа и Мама. Не засиживайся в Киеве, твое присутствие в середине декабря необходимо.
План, про который я тебе пишу, разработан детально, уже 3/4 сделан, остался финальный аккорд, и для этого ждут твоего приезда. Это единственный и верный способ еще спасти положение, которое почти безвыходно. Конечно, ни слова никому. Маланья тоже участвует. Ты тоже будешь служить приманкой. Понимаешь? Поэтому, чем раньше ты приедешь, тем лучше»[148].
Княгиня Ирина Александровна отказалась ехать к мужу в Петроград, сославшись на состояние здоровья и плохое настроение[149].
Феликс Юсупов тут же написал супруге ответное письмо:
«Петроград, 8 декабря 1916 г.
Дорогая моя душка,
Твое письмо меня не так огорчило, как обрадовало. Факт тот, что ты так мне во всем искренно признаешься, меня очень тронул, и я это очень ценю, зная твой характер.
А не огорчил меня потому, что то, что ты теперь переживаешь – есть результат всего, что происходит. Затем у тебя нет около твоего Федюши, с которым ты можешь поделиться мыслями, которые тревожат твою душу. Все это пройдет так же скоро, как и пришло.
Я выезжаю 17 или 18, т. ч. скоро увижу мою маленькую душку, о которой все время думаю, и без которой мне очень тяжело и одиноко. Приеду в Крым с радостью, и гораздо больше предпочитаю провести праздники вдали от этого поганого Петербурга. Только что получил твою телеграмму о ложках. Прости меня, я забыл. Фаберже почти не работает, совсем нет мастеров, т. ч. я думаю, что он не смог бы что-нибудь сделать.
Комнаты наши подвигаются, все с каждым днем красивее и красивее. Репетиции (т. е. подготовка с репетитором к офицерскому экзамену в Пажеском корпусе – В.Х.) идут благополучно. В общем, еще осталось немного, и тогда можно будет вздохнуть свободнее.
Какое будет счастье опять быть вместе. Ты не знаешь, как я тебя люблю.
Крепко тебя целую, моя дорогая душка. Господь с тобою. Вспоминай о нем, когда тебе тяжело, будет легче.
Феликс.
Пришли 16-го мне телеграмму, что ты заболела и просишь меня приехать в Крым – это необходимо»[150].
Все, кажется, были готовы к самым неожиданным событиям. Однако когда газеты сообщили об исчезновении Григория Распутина, в семье Феликса Юсупова проявили беспокойство. Сохранилась телеграмма № 179 княгини Ирины Александровны Юсуповой великому князю Николаю Михайловичу:
