Борис Орлов - Записки летчика-испытателя
После многих испытательных полетов определили подходящую во всех отношениях стреловидность крыла — 33 градуса. Для лучшей аэродинамики на большом угле атаки носки крыла стали отклоняться автоматически — по выходу на определенный угол атаки. Были применены и другие новшества, повлиявшие на аэродинамику самолета, и в результате получился истребитель, практически не сваливающийся в штопор, а если и удавалось его туда загнать, то легко из сего режима выходящий.
Была модернизирована система вооружения, значительно увеличилась боевая эффективность самолета, улучшилась маневренность, повысилась безопасность полета. В общем, МиГ-23МЛД обещал стать очень неплохим истребителем. И он им стал: в декабре 1982 г. в воздушных боях над Ливаном эти самолеты сбили три F-15 и один F-4, не понеся потерь.
К сожалению, имел этот самолет особенность, не устраивающую заказчика: на больших углах атаки, правда, в узком их диапазоне возникали колебания по крену. Были сбои и в работе комплекса вооружения, так как модернизация проводилась, в основном, на ремонтных предприятиях.
В перспективе все эти недостатки можно было устранить, мы знали, как это сделать, но на подходе был МиГ-29, и на доводку МиГ-23МЛД не стали тратить ни времени, ни денег.
Мне, по правде говоря, жаль, что МиГ-23 не был оценен по-настоящему. Все неприятности, происшедшие с этим самолетом, конечно, повлияли на отношение к нему летчиков и, особенно, руководящих товарищей, но нельзя не признать, что возможности МиГ-23 большие и до конца не использованные, да и не изученные толком. По крайней мере, на малой высоте МиГ-23 летает лучше многих более современных самолетов: со "сложенным" крылом он мчится на громадной скорости в любую болтанку, не вытряхивая душу из летчика, давая возможность точно прицелиться и по воздушной, и по наземной цели. Максимальная скорость у земли без использования форсажа приближается к звуковой, а иногда, при соответствующих условиях, ее превышает; на большой высоте самолет свободно достигает истинной скорости 2500 км/час. С "прямым" крылом он летает достаточно далеко и долго даже на малой высоте, где расход топлива побольше: на испытаниях МиГ-23Б с двигателем конструкции А. М. Люлька Федотов пролетел на высоте шестьсот метров более тысячи километров — это очень хороший результат для самолетов такого класса, причем только с внутренним запасом топлива, без подвесных баков.
В умелых руках и при правильном его применении МиГ-23 может работать вполне успешно. Для меня он тоже дорог и памятен, как второй самолет, в создании которого есть доля и моего участия.
16 сентября 1969 г., самолет МиГ-25П-3, полетов — 1, время 0 час. 33 мин.
Боевая работа по МиГ-17 на малой высоте.
Вспоминаю этот, в общем-то, рядовой полет потому, что с него началась наша дружба с Николаем Стоговым, хорошим, добрым человеком и выдающимся летчиком-испытателем.
4 мая 1982 г. в газете "Красная Звезда" был помещен коротенький некролог, подписанный высшими руководителями ВВС, посвященный памяти Героя Советского Союза, заслуженного летчика-испытателя СССР, полковника Стогова Николая Ильича. До этого печального сообщения фамилия Стогова не появлялась в открытой печати, хотя под некоторыми статьями в специальной литературе стояла его подпись. Я думаю, что надо рассказать об этом человеке то, что я знаю и помню.
8 сентября 1965 г. я выполнил первый в жизни перегон истребителя, "спарки" МиГ-21У, на другой аэродром, и впервые оказался на степной базе ГК НИИ, где потом пришлось работать едва ли не больше, чем в Жуковском.
Выгоревшая, бескрайняя полустепь, полупустыня, маленькие саманные и деревянные домики, кое-где стандартные пятиэтажки: на базаре громадные арбузы, по рублю каждый — независимо от веса, — вкуснейшие помидоры, виноград во дворе нашего домика-гостиницы — вот первые впечатления от этого места. Впоследствии к ним добавились сорокаградусная жара летом, вьюги зимой, доводящая до отчаяния мошкара весной и непролазная грязь после осенних дождей. Но все это не было главным, главным было то, что довелось работать среди замечательных людей.
Как только я стал летать туда в командировки, так сразу же вошел в круг военных летчиков-испытателей, в основном, истребителей. Мы вместе проводили испытания, проходили предполетный медосмотр у одних врачей, в одной столовой поглощали казенные завтраки и обеды, вместе отмечали те или иные события, и веселые, и не очень…
Взаимоотношения между "фирмачами" и всеми без исключения военными испытателями были хорошими, с некоторыми из них даже дружескими: мы очень уважали заслуженных ветеранов, особенно Петра Филипповича Кабрелева и Василия Сергеевича Котлова. Чтили выдающегося летчика-испытателя и, не боюсь упреков в сентиментальности, любимого всеми командира истребительной испытательной службы Василия Гавриловича Иванова.
О Герое Советского Союза, одном из первых заслуженных летчиков-испытателей СССР полковнике В. Г. Иванове расскажу немного подробнее.
Жаль, что уходят люди, оставив по себе память только у тех, кто их знал лично, и нет никого, кто бы написал о них так, как они того заслуживают. Василия Гавриловича я знал недолго, с 1966 по 1969 год, но врезался он мне в память на всю жизнь.
Летчик-истребитель, сбивший в войну несколько немецких самолетов, он стал испытателем ГК НИИ еще в военные годы. Летал на всех типах, но особенно много занимался первыми сверхзвуковыми истребителями: одним из первых испытывал МиГ-19 на штопор, отрабатывал комплексы вооружения, единственным из военных испытателей взлетал на МиГ-19 с ракетным ускорителем с мобильной пусковой установки, выполнил множество других работ.
Авторитет среди летчиков-испытателей Василий Гаврилович имел абсолютный, а главное — его любили. Волевой, жесткий командир, даже суровый, он притягивал к себе людей, даже мало с ним общавшихся, какой-то необыкновенной человечностью, удивительной цельностью.
По моим наблюдениям, да и по себе знаю, за полученный от Василия Гавриловича нагоняй летчики не обижались, так как обычно было за что, да и распекал он от души, а не потому, что по чину положено. Мы, гражданские испытатели, хотя формально ему не подчинялись, но тоже обязаны были выполнять все требования летной службы института, следовательно, и Василия Гавриловича, а он не делал различия между "своими" и "чужими" — все едино, всем "сестрам раздавал по серьгам"… Обычно все прегрешения, допущенные летчиками за день, "В.Г.", как его за спиной все называли, записывал на коробке "Казбека", которую старались у него стянуть, но выходило только хуже: обладая отличной памятью, В. Г. громил провинившихся не только за "свежие" ошибки, но и за когда-то ими допущенные. Но в обиду своих летчиков он не давал: распечет, накажет своей властью, и дальше обычно дело не шло. Он был действительно начальником службы испытаний истребителей — всю ответственность за организацию испытаний брал на себя: мы, работники промышленности, в случае каких-либо неувязок редко когда имели дело с вышестоящим руководством института, да и оно почти что не вмешивалось в действия Василия Гавриловича, полностью ему доверяя.
