Александр Боханов - Мария Федоровна
Встречать в Кронштадт Дагмар выехали Царь, Царица и их дети: Владимир, Алексей, Мария, ну и, конечно, Александр. Навстречу королевскому «Шлезвигу» вышла Императорская яхта «Александрия» с членами Царской Семьи, а по периметру акватории стояла русская военная эскадра из более чем 20 судов. Все было исполнено высокой торжественности.
На палубе «Шлезвига» Александр наконец-то обнялся с Минни. Оба прослезились. Затем датчане перешли на катер и поехали на Царскую яхту. Здесь ждала шумная встреча. Объятия, поцелуи, вопросы, рассказы. Две компаньонки-служанки принцессы мадемуазель де Билли и мадемуазель де Эскайль были поражены теплотой и сердечностью, с которыми встречали в России. Им представлялось, что здесь все будет чопорным и холодным.
«Александрия» отбыла в Петергоф, и ей салютовали корабли и орудия прибрежных фортов. На петергофской пристани творилось что-то невообразимое; такого количества народу здесь давно никто не видел. Сюда собрались не только жители этого столичного пригорода, но многие специально приехали ради такого события из Петербурга. Дагмар впервые сошла на Русскую землю в Петергофе. Императрица Мария Александровна сразу взяла под свое покровительство Принцессу, посадила ее с собой рядом в открытый экипаж, который скоро двинулся по направлению Царского Села.
Вдоль всей дороги стояли войска: Учебный батальон, Уланский и Конно-Гренадерский полки, Конная Гвардия, Гвардейский экипаж, Атаманские и Уральские казаки. Впереди живописно гарцевали всадники из лезгин и грузин. Кортеж двигался более часа и в половине второго часа прибыл к Александровскому Дворцу, у которого в тожественном почтении замерли служащие. Здесь был отслужен благодарственный молебен, а духовник Наследника священник В. Б. Бажанов (1800–1883) произнес приветственную речь на немецком языке.
Затем Александр проводил свою невесту до ее апартаментов, где ее приветствовала вся Императорская Фамилия. После краткой церемонии представления дорогих датских гостей оставили отдыхать. В тот день Дагмара записала в своем дневнике: «Никогда не смогу забыть ту сердечность, с которой все приняли меня. Я не чувствовала себя ни чужой, ни иностранкой, а чувствовала себя равной им, и мне казалось, что то же чувствовали и они ко мне. Как будто я была такой же, как они! Я не могу описать, что происходило во мне, когда я впервые ступила на русскую землю. Я была так взволнована и более чем когда-либо думала о моем усопшем ангеле и отчетливо чувствовала, что в тот момент он был рядом со мной».
Несколько дней Дагмар провела в Царском Селе, ежедневно встречаясь с Царской Семьей. Со своим милым Александром лишь несколько раз недолго удалось побывать наедине и украдкой поцеловаться. Цесаревич был счастлив и благодарил от всей души Бога за то, что дождался «той минуты, когда моя милая душка Минни приехала к нам в Россию. Да будет благоволение Божие над нами».
Дагмар, насколько было возможно, обживалась на новом месте, внимательно и заинтересованно приглядывалась к укладу жизни и поведению при Русском Дворе. Она изучила церемониал въезда в столицу и хорошо запомнила все обязанности. Принцесса сильно переживала, но умело скрывала волнение. Брат Фреди очень помогал. Он был уже своим среди Царской родни, и к нему относились совсем по-дружески.
У нее тоже сразу же возникли свои особые симпатии. Конечно, сам Царь был очень внимателен и любезен, но и Императрица Мария Александровна оказалась такой милой и доброй, а Принцессе становилось всегда легко рядом с ней. Возникли и другие симпатии: к братьям жениха Великим князьям Владимиру и Алексею, а также к их кузине Ольга Константиновне, которая очень скоро выйдет замуж за ее старшего брата Вильгельма («Вилли») — греческого короля Георга I.
В один из дней Александр отвез Дагмар к памятнику Никсу, поставленному в Царскосельском парке. Скульптурное изображение было очень похожим, и в душе Дагмар опят ожила рана. На второй день по прибытии вечером на царскосельских озерах был устроен великолепный праздник, с катаниями на лодках, с хорами песенников и с фейерверком.
Наступило 17 сентября — торжественный въезд невесты Цесаревича в столицу. День был ясный, солнечный, и многие удивлялись: что это за итальянская погода так долго держится в Петербурге! И какой контраст во всем через полвека, когда Русская Царица Мария Федоровна серо-безликим днем, без всяких торжественных церемониалов, выедет в своем поезде из Петербурга (к тому времени переименованного уже в Петроград) в Киев. Ей думалось, что она ненадолго отлучается из столицы, а окажется, что — навсегда.
Она всегда свято верила в предначертанность жизненного пути. На пороге своего сорокалетия написала: «Это все Божия милость, что будущее сокрыто от нас, и мы не знаем заранее о будущих ужасных несчастьях и испытаниях; тогда мы не смогли бы наслаждаться настоящим и жизнь была бы лишь длительной пыткой». К этому времени она уже была умудрена жизненным опытом, перенесла немало невзгод. Но в 1866 году она о своем далеком будущем ничего не знала, и горькие мысли и мрачные предчувствия ее не занимали.
Датская Принцесса вместе с Императрицей Марией Александровной ехала в золоченой карете в Петербург и поражалась пышности церемонии, атмосфере праздника, которой была захвачена многочисленная публика на всех дорогах. Ей кричали «ура», махали руками и головными уборами. Некоторые, особенно ретивые, посылали воздушные поцелуи, и видя это, она с трудом сдерживала улыбку. С левой стороны кареты ехал Цесаревич и время от времени отдавал какие-то распоряжения. Почти через два часа доехали до центра Петербурга и у Казанского собора, Фамильного собора Династии Романовых, сделали остановку. Вышли из экипажей, приложились к образу Казанской Божией Матери. Затем тронулись дальше и через небольшое время прибыли к Зимнему Дворцу — главной императорской резиденции.
В Зимнем неспешно поднялись по парадной лестнице, прошли по нарядным залам и вошли в церковь. Здесь был молебен. Затем — завтрак в покоях Императрицы, но Дагмар почти ничего не ела, и Царица просто заставила ее хоть немножко подкрепиться. После трапезы Принцессу проводили в отведенные ей комнаты, где она смогла перевести дух. Вечером в окружении Царя, Царицы, Цесаревича и почти всех членов Фамилии Дагмар была на иллюминации. Толпы народа приветствовали высоких особ. Крики «ура» почти не смолкали. И взоры всех были обращены в первую очередь на невесту.
Ее внимательно наблюдали и придирчиво оценивали. Одним она показалась очень миловидной, другие нашли, что она слишком простовата, третьи решили, что она красавица. Умный и язвительный министр внутренних дел граф П. А. Валуев (1815–1890) записал в дневнике: «Торжественный въезд состоялся при великолепной погоде с большим великолепием земного свойства. Да будет это согласие неба и земли счастливым предзнаменованием. Видел принцессу. Впечатление приятное. Есть ум и характер в выражении лица».
