Александр Мещеряков - Император Мэйдзи и его Япония
Но на этом беды Тёсю не закончились. Через две недели, 5 августа, объединенная эскадра, состоявшая из семнадцати кораблей (9 английских, 3 французских, 4 голландских и 1 американского), подвергла обстрелу город Симоносэки в Тёсю – это было возмездие за прошлогоднее нападение на иностранные суда.
Пролив Симоносэки узок, стремительное течение меняет направление четыре раза в сутки. Дождавшись того момента, когда вода стала на какое-то время «стоячей», эскадра приступила к артиллерийской подготовке. Огонь 288 корабельных орудий был ужасен. По свидетельству современника, «будто сто раскатов грома разом покатились из гор в долину». После массированной бомбардировки был высажен десант, который окончательно уничтожил береговые укрепления. На борту иностранных кораблей находилось 5000 человек, в высадке на берег принимали участие 2600. По тем временам это была огромная сила, превосходившая мобилизационные возможности княжества.
Западные державы на время позабыли про свои противоречия. Нужно было продемонстрировать всем японцам без исключения, что сопротивление не имеет смысла. Среди защитников Симоносэки находился Ямагата Аритомо (1838–1922), который впоследствии стал министром обороны Японии. Но это будет потом, а сейчас он был ранен и ему пришлось убедиться, что сопротивление «западным варварам» бесполезно. Теперь он будет говорить не об «изгнании варваров», а о необходимости открытия страны и вестернизации, без чего Япония никогда не сможет встать вровень с Западом.
Береговая артиллерия княжества Тёсю состояла из бронзовых пушек. Там были и купленные в Китае орудия, и отлитые в самой Японии. Пушечный чугун в стране производить еще не умели. Среди захваченных европейцами трофеев были даже деревянные ружья одноразового пользования, с помощью которых отчаянные самураи намеревались изгнать иностранцев. Многие были вооружены только мечами, луками и копьями. Доспехи предназначались в качестве защиты против мушкетов, но винтовки, которые состояли на вооружении у европейцев, с легкостью пробивали их.
С точки зрения войн следующего столетия число жертв с обеих сторон следует признать ничтожным. И нападавшие, и защищавшиеся потеряли всего по нескольку десятков человек. Но превосходство западной коалиции все равно не вызывало никаких сомнения, и князь Тёсю согласился на условия западных держав: гарантировать в проливе безопасность судоходства, продавать иностранным судам уголь и провизию, заплатить контрибуцию и не восстанавливать береговую артиллерию. Предлог для выплаты контрибуции был выбран европейцами весьма замечательный: деньги следовало заплатить за то, что доблестные воины объединенного флота не сожгли город Симоносэки. Но Тёсю пришлось пойти навстречу и этому требованию, что свидетельствовало о полном бессилии перед западной угрозой. Сумма контрибуции составила огромную сумму в три миллиона долларов. В качестве переводчиков на переговорах выступали Ито Хиробуми и Иноуэ Каору.
Захваченные французскими войсками береговые орудия Тёсю
Войско Тёсю состояло всего из двух тысяч человек. Крестьян там не было. К боевым действиям их не привлекали. С началом боя они попрятались в горах. Но не затем, чтобы организовать партизанское движение, а затем, чтобы спастись. Очевидцы свидетельствуют, что они грузили конфискованные европейцами пушки, пребывая во вполне радостном настроении. Ничего похожего на чувство «национального» или же «княжеского» позора они, похоже, не испытывали. Да и князь на крестьян не рассчитывал. Их никогда ни о чем не спрашивали, они слушались своих непосредственных начальников, но сам князь был слишком далеко, чтобы крестьяне по-настоящему сочувствовали ему.
А сам Мори уже готовился отразить новое нападение. Он получил известие о готовящейся против него карательной экспедиции. На сей раз это были войска сёгуната. В ответ на мятежное поведение у императорского дворца Иэмоти стал собирать армию, чтобы покарать княжество. Однако многие даймё отказывались принять участие в операции, мобилизация проходила с трудом: хотя сам сёгунат считал Мори и его людей предателями, многие самураи сочувствовали их борьбе с Западом.
15-тысячная сёгунская армия, собранная из 35 княжеств, подступила к Тёсю. Похоже, ни одна из сторон не собиралась сражаться всерьез. Мори принес извинения, сёгунат ими удовлетворился. В качестве доказательства чистоты и искренности намерений в ставку правительственной армии были посланы головы трех зачинщиков беспорядков, произошедших в Киото. Князь приговорил их к почетной казни – харакири.
Сёгунат добился извинений у князя Тёсю, но он все равно терял рычаги управления страной. Пока его главное внимание было обращено в сторону Тёсю, в княжестве Мито произошли серьезные столкновения между сторонниками «почитания императора и изгнания иностранцев» и последователями более мягкой линии. Сторонники «сонно дзёи», сбившиеся в отряд численностью около тысячи человек, в результате сдались на милость сёгуната, но расправа оказалась жестокой: к смертной казни было приговорено 376 человек.
В этом году было принято решение о возведении судостроительного завода в местечке Ёкосука неподалеку от Эдо. Правительство согласилось с предложением французского посланника возложить финансовое бремя строительства на княжества, но сделать это оказалось невозможно. В стране появилось множество людей, которые отказывались выполнять указания сёгуната.
1865 год
1-й год девиза правления Кэйо. 14-й год жизни Мэйдзи
7 апреля произошла очередная смена девиза правления. Вместо иероглифов Гэндзи были выбраны два знака, означавшие «Соответствие благоприятному» (Кэйо). Предыдущий девиз правления продержался чуть больше года. Но за этот год произошло столько неприятного, что девиз Гэндзи, несмотря на возлагавшиеся на него надежды, оказался скомпрометированным. Самое ужасное – это то, что военные действия развернулись возле императорского дворца в Киото, то есть произошло осквернение императорской резиденции пролитой кровью, чего не случалось уже более двух с половиной веков.
Ненавистные иностранцы между тем подбирались все ближе к Киото. Осенью семь военных кораблей, принадлежавших Англии, Франции, Америке и Голландии, подплыли к городу Хёго (будущий Кобэ) и потребовали открытия порта, милостиво обещая, что в этом случае скостят две трети контрибуции за бесчинства в Симоносэки. Причем они хотели, чтобы согласие на это было бы на сей раз санкционировано не только сёгуном, но и императором. Вероятно, к этому времени иноземцам стало понятно, что без одобрения Комэй японцы смогут оспорить правомочность любого договора. Раньше иноземцы полагали, что император – не более чем «духовный авторитет», а действительным монархом является сёгун, которого они и именовали «ваше величество». Чиновники сёгуната поддерживали их в этом убеждении. По свидетельству Т. Гарриса, представители сёгуната «говорили о микадо почти что с презрением и взрывались от хохота, когда я цитировал им некоторые высказывания, свидетельствующие в пользу того, каким почтением пользуется он среди японцев. Они говорят, что у него нет денег, политической власти и ничего другого, что ценится в Японии»[38].
