Андрей Константинов - Бандитский Петербург. 25 лет спустя
Легенда эта как нельзя лучше передает отношения двух идеологически разных систем современного российского мира профессиональной преступности, которые могут быть сравнимы с известной притчей о том, как черепаха перевозила змею через реку. Змее очень хотелось укусить черепаху, но она боялась утонуть. Черепахе очень хотелось нырнуть, но она боялась, что змея успеет укусить. Так они и плыли вместе…
Воры не любят спортсменов (так они называют бандитов, выросших из рэкета), которые зачастую не признают воровских авторитетов и не желают делиться, перекрывая таким образом ряд потенциальных каналов в воровские общаки.
А все потому, что до перестроечных времен воры обладали своеобразной монополией на рэкет. Еще в 1970-е годы, когда появились первые предприимчивые цеховики, занимавшиеся выпуском «левой» продукции (предвестники будущих отечественных бизнесменов), воры засылали своих эмиссаров вытряхивать с них «долю малую» в общак. Естественно, выбирались те жертвы, которые в силу незаконности своего бизнеса предпочитали в милицию не обращаться. С появлением первых кооперативов воры автоматически перенесли свое влияние на официально зарождающийся частный сектор. В этот-то момент и появились те самые спортсмены, которым, собственно говоря, было наплевать и на воровские традиции, и на прежде монопольное положение законников в части взимания дани с предпринимателей. Они начали бесцеремонно вторгаться на чужую территорию, ставить собственные крыши. Словом, заниматься откровенным беспределом. Их главным козырем была откровенная безбашенность, позволявшая, не задумываясь, применять к своим подопечным и конкурентам способы физического воздействия и огнестрельное оружие. В отличие от воров, которые предпочитали длительное время доить жертву, молодые бандиты зачастую действовали как временщики — выкачивали с одной поляны все что только было можно, после чего перекочевывали на другую, оставляя после себя сожженные ларьки (а порою и трупы).
Воров это, ясное дело, не устраивало, и они пытались изменить в ряде городов сложившуюся ситуацию, засылая туда своих эмиссаров, снабженных малявами, написанными иногда, как первые мандаты в годы революции, на листке ученической тетради.
…Ознакомиться с этой малявой всем достойным людям, принять к жизни и поставить в курс всех. Все достойные обязаны помогать в сборе общака на воровские нужды. Все кооперативы обязаны платить определенную часть денег в воровской общак.
Все это должно контролироваться людьми из арестантского мира, но ни в коем случае не спортсменами и не другими собаками…
Если кто-то будет увиливать от сбора общака и ставить препятствия, то мы будем жестоко расправляться с такими гадами. Спецбоевики угомонят любого…
Бандиты побаиваются воров потому, что перед каждым, вполне возможно, в недалеком будущем могут распахнуться ворота зоны. В зонах же воровская власть почти всегда сильнее бандитской, и любой дедок-туберкулезник может, выполняя приказ авторитета, загнать заточку в крепкую спортивную спину. Бандита в воровской зоне могут опустить, то есть сделать педерастом, и такие случаи бывали…{ Объективности ради следует отметить, что существуют и так называемые бандитские зоны, где влияние воров серьезно ограничено. В основном это колонии строгого режима, где преимущественно обитают бандиты, разбойники, вымогатели, т. е. люди, осужденные не по традиционным воровским статьям. Они, как правило, стремятся устанавливать собственные порядки, игнорируя исторически заложенные воровские правила поведения на зоне.}
Вместе с тем воры — люди очень реальные, они отдают только такие приказы, которые можно выполнить. Они быстро оценивают объективно сложившуюся обстановку и предпочитают компромисс заведомому проигрышу. Известно, что живой всегда может подняться и взять реванш, мертвый же такой возможности лишен.
В бандитском мире отношение к ворам также неоднозначное. Например, крупнейший бандитский лидер тамбовских Кумарин (Барсуков) всегда относился к ворам крайне отрицательно — «зачем дармоедов кормить?».{ В данном случае мы рискнули позволить себе вольность и оставить такую характеристику Кумарина в прежнем виде, без учета нынешних реалий. В конце концов, на тот период, когда писалась данная глава, лидерство Владимира Сергеевича в петербургском криминальном мире мало кто мог оспорить. Однако следует помнить, что все далее сказанное в отношении тамбовских, по большей части уже стало историей, а поэтому мы не советовали бы продолжать публично проводить параллели между Кумариным и крупнейшим преступным сообществом города. Впрочем, у Генеральной прокуратуры РФ, по ходатайству которой Владимир Кумарин был арестован в конце августа 2007 года, на этот счет, видимо, имеется собственное, «перпендикулярное» мнение. Подробности см. в следующих главах.} Однако у другого лидера той же тамбовской группировки Михаила Глущенко (Хохол) в советниках был Горбатый…
Тот же Александр Малышев имел много общих интересов с покойным Витей Калиной и прекрасно с ним сотрудничал и уживался. Привечал Александр Иванович и старого дедушку Колю Черного (умер в 1991 году), который хоть и был коронованным вором и в свое время держал Невский проспект, но в Петербурге обладал, конечно, намного меньшим влиянием, чем Малышев. Тем не менее советы Коли Черного всегда внимательно выслушивались, хотя далеко не всегда выполнялись: чудит старик, ну и пусть чудит; зачем его обижать… При этом, конечно, не забывалось, что, в принципе, в потенциале, старик и сам может обидеть кого захочет, — зачем же будить лихо, пока оно тихо…
Любопытно, что, хотя в Петербурге живут и работают несколько коронованных воров в законе, таких как Дато, Макар, Якутенок{ Якутенок, он же Зыков Николай Степанович, 1953 г. р. Был убит среди белого дня в диско-клубе «Болид» в центре Перми летом 1998 года (вместе с ним погибли два охранника). Идентифицировать Дато нам не удалось — слишком много воровских авторитетов носило такую кличку. Например, Датико Цихелашвили (Дато Ташкентский), личный друг Япончика, умерший осенью 2000 года от передозировки наркотиков, Багри Углава (убит в 1996 году в Голландии), Себисквирадзе Датико Варламович (Дато Тбилисский) имел отношение к кутаисской ОПГ Москвы и т. д. Макар, он же Макаров Сергей Петрович, 1962 г. р., — близкая связь Якутенка. По данным, требующим дополнительной проверки, в 2000 году погиб в автокастатрофе во Франции (официальная версия — несчастный случай).}, смотрящим{ Смотрящий, он же положенец — человек, временно поставленный на положение вора в законе. Именно ему делегируются полномочия для выполнения воровских обязанностей, в частности, таких как разрешение конфликтов в криминальной среде, контроль за пополнением общака и проч. Как правило, смотрящие выполняют роль связующего звена с ворами в законе в случае, если на какой-либо территории воры не имеют доминирующего влияния, либо по каким-то причинам на этой земле законник временно отсутствует. Естественно, что смотрящим может быть лишь тот, кто проверен в преступной среде, но необязательно ортодоксальный вор. К слову сказать, в дальнейшем в числе питерских смотрящих от воров называли (скорее всего, необоснованно) и таких известных в городе людей, как Михаил Мирилашвили, Александр Ебралидзе. В начале 2000-х по городу поползли слухи, что новым положенцем воры якобы назначили освободившегося Артура Кжижевича, одного из былых авторитетов казанской преступной группировки. Между тем само по себе звание смотрящего содержит в себе элемент условности. Нафантазируем для примера такую историческую аналогию: награждает некий барон своего вассала титулом смотрящего рыцаря со всеми вытекающими отсюда полномочиями. И что же? Отныне этот вассал сможет диктовать условия другим баронам? Ну разве что тем, у которых кишка потоньше будет. Тот барон, у кого и войско, и казна поболе будут, плевать хотел на этого вассала с его титулом смотрящего…} в Петербурге и его заместителем московские воры утвердили не воров, а бандитов, правда ориентированных на воров. Ими стали в начале 1993 года соответственно Кудряш и Костя Могила, известный своей замечательной гибкостью и дипломатическими способностями, умением со всеми ладить (что, однако, не спасло Могилу от налета летом 1993 года на его офис на Варшавской улице, который едва не стоил ему жизни).
