Крысиная тропа. Любовь, ложь и правосудие по следу беглого нациста - Сэндс Филипп
Йозеф Бюлер, госсекретарь Генерал-губернаторства, надеялся спастись, дав показания в Нюрнберге, но обвинения были предъявлены и ему. Обвиненный в «преступлениях против человечества» Верховным национальным трибуналом Польши, он был повешен в Кракове неподалеку от Вавельского замка, где прежде располагался его кабинет [472]. Рудольфа Павлу поймали в августе 1949 года, и он покончил с собой, чтобы избежать экстрадиции в Польшу и аналогичной судьбы [473]. Георг фон Эттингсхаузен пропал, как и Ганс Фишбёк, переименовавшийся в Хуана и сбежавший в Аргентину, откуда он написал Шарлотте два письма [474]. Фриц Кацман, лембергский коллега Отто, исчез, материализовался в 1957 году в больнице в Дортмунде, назвал свое подлинное имя больничному священнику и вскоре умер [475].
По мере сокращения списка гуляющих на свободе товарищей Отто Шарлотта все сильнее за него тревожилась, зная, что за пропавшим мужем охотится множество врагов. Говорили, что евреи создали отряды убийц [476], а СССР учредил военные трибуналы по уничтожению нацистских преступников в оккупированных зонах [477]. Поляки жаждали справедливости [478], американцы засели в Гмундене, всего в часе езды от Зальцбурга, где помещалось 430-е подразделение армейского контрразведывательного корпуса США (CIC), занимавшееся поиском нацистских преступников [479]. Тем временем Черчилль произнес в Фултоне, штат Миссури, речь о «железном занавесе», перегородившем европейский континент [480]. Уже в обстановке холодной войны Шарлотта узнала, как близко подобралась к ней американская контрразведка, пытавшаяся найти ее мужа и установившая наблюдение за самой Шарлоттой.
В 1947 году, после возвращения в Вену Йозефа Вехтера и сестры Отто Ильзе, Шарлотта перевезла свою семью в Зальцбург, где ее братья создали новую компанию. Она работала у них экономкой, поскольку нуждалась в доходе. На средства, вырученные за продажу фарфора, которым она разжилась ранее в Вене, Кракове и Лемберге, Шарлотта купила домик по адресу Антон-Халл-штрассе, 2, «хижину», по ее выражению, с пятью спальнями, садиком и хорошим видом на лес Унтерсберг.
Летом, когда дети гостили у друзей или отдыхали в лагерях католической организации помощи «Каритас», Шарлотта сдавала спальни внаем. На две ночи в неделю одну комнату снимал менеджер компании ее братьев Рихард Вокш. Постепенно благосостояние Шарлотты повысилось, и она смогла нанять прислугу — 15-летнюю «цыганку, дикую упрямицу». Лилли прожила в семье год, пока Шарлотта не нашла ей мужа, индейца из Техаса «с раскосыми глазами» [481].
Тот год запомнился дефицитом продовольствия, бунтами в Вене, завершением программы денацификации полумиллиона австрийских нацистов и ростом напряженности холодной войны [482]. Американцы опасались блокады Вены по примеру берлинской или, что было менее вероятно, советского вторжения в Австрию. В конце года был принят план Маршалла по предоставлению американской финансовой помощи. Первый транш заложил основу экономической стабильности [483].
К 1948 году положение Вехтеров упрочилось. У семьи была крыша над головой, у Шарлотты — постоянная работа, дети ходили в школу. Однако судьба Отто оставалась неясной. В октябре 1948 года пришло письмо от Фрица Остхейма, инженера-сослуживца Отто. Он коротко поведал Шарлотте о деятельности ее мужа в Австрии в последние дни войны, когда тот сотрудничал с фельдмаршалом Альбертом Кессельрингом. С мая 1945 года, писал Остхейм, «мы тоже потеряли след» вашего мужа [484]. Он надеялся на новые хорошие известия, но пока что поделиться было нечем. «Мы тоже…»
Письмо герра Остхейма завалялось среди бумаг Шарлотты, но я внимательно прочитал его несколько раз. Выбор слов наводил на мысль, что оно было написано в ответ на письмо Шарлотты, в котором она жаловалась на безвестное исчезновение мужа. Но если так, то это был обман, предназначенный, вероятно, тем, кто за ней следил, чтобы выйти на след Отто.
На самом деле в октябре 1948 года, когда пришло письмо герра Остхейма, Шарлотта уже точно знала, где находится Отто: на пути в семейный дом в Зальцбурге после трех лет тайной жизни в австрийских горах. Все это время, ничего не говоря никому, кроме своей невестки Ильзе, Шарлотта поддерживала тесный контакт с Отто и виделась с ним раз в две-три недели. После мая 1945 года Отто не уходил далеко от Целльам-Зее и Зальцбурга.
Потребовалось много лет, чтобы всплыли подробности. В пространных воспоминаниях, написанных для детей, а потом похороненных среди бумаг, Шарлотта рассказала, как в конце мая 1945-го, когда семья собралась в Тумерсбахе для совместной трапезы, в дверь постучалась незнакомая девочка. «Ей нужно было поговорить со мной». Девочка принесла неопровержимое доказательство — обручальное крыльцо Отто — и записку с предложением встретиться неподалеку, в Санкт-Йохан-им-Понгау. В названное в записке время Шарлотте следовало идти по главной улице городка в противоположном направлении от Гроссарля. Она дала девочке немного денег, пару обуви и коробку сигар — для Отто.
Через несколько дней Шарлотта приехала на автобусе в Санкт-Йохан. На спине она несла рюкзак с едой, одеждой и обувью. Она шагала по главной улице городка, сердце отчаянно колотилось: вдруг за ней следят? «Внезапно от маленького сарая донесся свист, и я увидела Отто, он махал мне рукой…» [485] Они обнялись, всплакнули, провели вместе ночь, поговорили о детях, уничтоженных рабочих дневниках («там содержались записи, оправдывавшие его действия, которые были направлены на оказание помощи как можно большему числу людей»), родителях, новом доме, будущем Австрии, судьбе дивизии ваффен-СС «Галиция» и вещах, переданных с девочкой и пропавших.
Расставаясь, они договорились о следующей встрече спустя две недели. Место встречи было выбрано по туристической карте горного района. На обратном пути Шарлотта не могла прогнать из памяти картину босого Отто, ковыляющего по каменистой тропинке, — человека, «преследуемого как преступника» [486].
Дальнейшие встречи происходили в точно назначенных местах. Сначала Шарлотта поднималась в горы пешком, потом стала ездить туда на автобусе или на поезде. Каждый раз ее нервы были напряжены до предела: местность была ей незнакома, она боялась, что за ней следят или что они разминутся и навсегда потеряют связь. Один раз они действительно разминулись в долине Раурис, где была развилка дорог: одна уходила вправо, другая влево. Шарлотта ждала свиста, но не дождалась. Может быть, мужа арестовали или он заболел? Она вернулась на следующий день, боясь, что если они не встретятся, то связь прервется. На этот раз она услышала свист.
Так продолжалось раз в две-три недели целых три года, до лета 1948 года. Раз от раза место встречи менялось: то это была ферма в горах, то окраина какого-нибудь городка, то деревенская околица, то одинокая хижина. Названия некоторых мест она записала: Радтштедтер Тауэрн («часто»), Фогельалм и Гнадельалм («он приглянулся тамошней молочнице, и она его подкармливала»), Альтенмаркт («в горах»), Флахау, Санкт-Йохан-им-Понгау («в сторону от Ваграйна и Гроссарля»), Ленд, Бад-Гаштейн, Хагереральм, Малльниц, Раурис («часто»), Лофер, Гроссарль, Грёбминг. И Хагенер Хютте.
