Анатолий Черняев - Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991
Между прочим, Арбатов уже подсчитывает свои стратегические завоевания: заронил подозрение у Генерального к военным, охладил доверие к мидовцам — Громыко совсем отодвинут, с ним уже никто не считается, хотя на протокольной авансцене то и дело фигурирует троица: Горбачев, Громыко, Рыжков., как в первые времена после октябрьского Пленума 1964 года, после Хрущева.
Кстати, начинается исподволь «реабилитация» Хрущева. За границей (сам видел) то и дело статьи о нем. Бовин в «Международной панораме» по TV недели две назад напомнил о посещении Никитой фермы Горста в США и показал зрителям портрет его, уважительно назвав Никитой Сергеевичем. И вроде Горбачев склонен восстановить его доброе имя. В интеллигентских кругах разговоры: все горбачевские идеи были в зародыше уже у Хрущева, но по малообразованности и нелепости характера он их не смог донести до дела, а если доносил, то в карикатурной форме и метался, пугался собственной смелости.
Яковлев, когда я ему напомнил о «Детях Арбата», походя сказал, что Горбачев (с которым он очень рядом сейчас) решительно против «культизма», отсекает все нашептывания насчет «поддержания авторитета», «популяризации» и т. п., с чего «начинался» и Брежнев со всеми вытекающими. А насчет «Детей Арбата» я ему, мол, только сказал, что есть такой роман и при нашей дурацкой цензуре он может попасть в «тамиздат», а кроме того, такая цензура поощряет работать в стол. Не понял я смысла его выхода на Генерального. Боится, видимо, сорваться на крутом восходящем своем подъеме., пока не убедился, как может быть воспринята сама «суть», связанная с книгой Рыбакова.
11 ноября 1985 г.Общаюсь с Яковлевым по телефону. Он сдерживается, чтоб не показать передо мной, что он уже очень большое начальство, особо приближенный. Неловко ему передо мной — после всех ультра демократических и «душевных» разговоров на вечерних улицах Монреаля и после того, как я кое-что сделал, чтоб вызволить его из канадской ссылки. Тем не менее, металл в голосе звучит.
Речь шла о том, чтобы дать ему двух консультантов для подготовки основы телеинтервью Горбачева по возвращении его из Женевы. Назвал Собакина и Ермонского. Меньшикова он отверг., как и Арбатов, очень он его не любит, впрочем, — поделом.
Спустя несколько часов, я вспомнил о Бовине — очень подходящем авторе для обращения к народу по такому случаю. Позвонил Яковлев. Я, говорит, тоже об этом подумал. Но, во-первых, его совсем не приемлет мой непосредственный шеф (Зимянин), фигура, конечно, маленькая и можно бы и проигнорировать (!!), но не хочется и по этому поводу с ним скандалить!! А во-вторых, сам Сашка (Бовин): ведь только выйдет из ЦК, получив такое задание, — сразу вся Москва узнает, что именно ему вновь поручено писать интервью для Генерального!..
Я говорю: правда, не раз он сам накалывался на этом и других подводил. Договорились, что Яковлев не будет его включать в команду, которая сегодня же отправлена в Волынское, а потом, когда ребята что-то подготовят, вызовет Бовина, «поговорит с ним» и поручит поработать над текстом.
Очень много всякой работы, в том числе главной, которую должен делать сейчас Отдел — к съезду подвести итоги по МКД, социал-демократии и революционной демократии. Пономарев этим «не интересуется», потому что боится этих итогов: аллилуйу и лакировку Горбачев не примет, а правду он не хочет докладывать в ЦК, полагая, что это будет воспринято, как результат плохой работы «на своем объекте» его, Пономарева. Впрочем, отчасти это действительно так: если бы 10–15 последних лет работали в МКД по-горбачевски, а не по-пономаревски-брежневски, то положение было бы, наверно, не такое печальное, как сейчас.
12 ноября 1985 г.Видел записку Горбачева о том, как он собирается вести дело с Рейганом в Женеве. Политбюро, естественно, одобрило.
— Не отступать от провозглашенных в Париже позиций плюс дополнения, которые были сделаны для третьего раунда в Женеве.
— Не заводиться по региональным проблемам, но и не поступаться нашим правом «быть солидарными» с «борцами за независимость», не признавать «жизненных интересов» США где угодно.
— Согласиться на то, что это встреча лишь начало большого и регулярного диалога и вообще — «надо уметь жить вместе», мы разные, но надо научиться уважать эту разность.
— Словом, не гневить Рейгана, чтоб не усиливать угрозу, не подыгрывать ястребам.
Был на Секретариате. Обсуждали состояние машиностроения. Аховое. Всего 21 % станков на уровне мировых стандартов, да и то «с натяжкой».
Еще серьезней другой вопрос: о состоянии материальной базы культуры. Положение просто из рук вон. Даже в Москве. Например, в столице столько же театров, сколько их было в 40-ом году, а население с тех пор удвоилось. Если каждый в Советском Союзе захочет сходить в театр, он сможет сделать это лишь один раз в шесть лет.
Число театров по Союзу уменьшилось с 1950 года вдвое: сейчас их 600 с чем-то.
На образование и науку в относительных цифрах расходы уменьшаются с 1960 года, хотя в абсолютных немного растут. И чудовищно отстали от расходов на это дело по сравнению с США, Англией.
Поразило, что сначала Зимянин, а потом и сам Лигачев обрушились на «тезис», которым долго прикрывали урезывание средств на социально-культурные нужды, а именно — оборона! «Надо, конечно! Но надо и покончить с этим предлогом, из-за которого довели дело до такого состояния».
16 ноября 1985 г.На службе текучка и поток информации, главным образом, по встрече в Женеве. Вроде наклевывается совместное коммюнике, довольно миролюбивое. Скорее всего возникнет «дух Женевы», который, конечно, не снимет материальной подготовки к войне, но ослабит конфронтацию, т. е. усилит волю к отказу от войныкак средству политики. Мирное сосуществование по-горбачевски это, в отличие от того, что было у нас до того (что бы мы ни говорили и ни писали, и как бы ни клялись, что мы против войны и политики силы) — это «живи и жить давай другим», всерьез, по-настоящему, без дураков, без попыток надуть, обойти и иметь-таки превосходство.
Б. Н., рассказывая мне о последнем ПБ, «пожаловался», что очень много было кадровых вопросов: и всех «на пенсию», «на пенсию»…, в частности, ликвидировали пять сельскохозяйственных министерств. Словом, бывших становится с каждой неделей все больше, а в возрасте Пономарева уже остались лишь некоторые.
По поводу сделанного мною на 30 страницах Отчета о работе в МКД за межсъездовский период, он мне заявляет: «У меня, мол, крамольная мысль… Может, нам вообще это не представлять? Зачем привлекать внимание? Опять скажут, что положение «плохое» и все это — в наш огород ведь». Я горячо возразил: «Как раз аргумент, что положение скверное, — в пользу того, чтоб представить. Ведь ваши коллеги в большинстве своем (им ведь некогда вникать в суть) думают об МКД в категориях, какими их когда-то учили в ВПШ, и полагают, что мы можем там командовать и что поэтому положение зависит только от того, хорошо или плохо мы, т. е. Пономарев и Отдел, работаем. Надо, наконец, разъяснить, что того МКД, о котором им читали лекции в ВПШ, давно уже не существует и что от нашей работы ничего не зависит (кроме, конечно, самоизоляции, если мы решим всех открыто обозвать ревизионистами). Ваши коллеги должны, наконец, увидеть реальность и с ее позиции оценивать нашу работу».
