Анатолий Житнухин - Газзаев
Как видим, фамилия Газзаева даже не упоминается. Просто не повезло нашей сборной в тот день, что, как известно, в спорте случается. Но, что также хорошо известно, в московской Олимпиаде присутствовало слишком много политики. К тому же победа на ней наших футболистов должна была хоть в какой-то мере восстановить вконец пошатнувшийся престиж советского футбола после очередной неудачи сборной СССР в последнем отборочном турнире первенства Европы. Не получилось. Нужен был «крайний». И он нашелся: неординарность действий на поле и манеры поведения футболиста при определенных обстоятельствах можно трактовать, как заблагорассудится. Попытка выставить чуждого интригам и мелкому политиканству Газзаева в качестве «козла отпущения» оказалась не последней…
Новое приглашение в олимпийскую сборную страны Валерий получил в мае 1983 года, накануне отборочного турнира очередной Олимпиады. На этот раз команду возглавлял Владимир Сальков, который понимал толк в игре Газзаева. И тот не подвел, забив два мяча в первой же игре, с командой Болгарии, которая закончилась вничью — 2:2. После этого уверенно переиграли в Москве олимпийскую сборную Греции. Но осенью случился довольно примечательный инцидент: в перерыве матча с греками, который проходил в Афинах, Валерию были предъявлены претензии: «Ты почему за своим защитником не бегаешь?» Ответ был не лишен здравомыслия: «Пока я нападающий, пусть он за мной бегает». Если бы он ответил так Волчку или Севидову, те бы и глазом не моргнули. Но перед ним стоял Малофеев, сменивший к этому времени Салькова…
Как Газзаев и предполагал, во втором тайме его заменили. В свою очередь, после окончания игры он попросил Малофеева больше не вызывать его в олимпийскую сборную. К слову сказать, судьба этой команды была предопределена. Заняв первое место в своей отборочной группе, на Олимпийские игры в Лос-Анджелес она так и не попала — по причинам политического характера.
Как бы ни оценивали игру Газзаева в те годы, практически все сходятся в одном: в столичном «Динамо» он был безусловным лидером. Но что значит быть лидером в команде, которая почти в каждом сезоне оказывалась на краю пропасти, перед угрозой вылета из высшей лиги? Прежде всего приходилось ему выдерживать огромные психологические нагрузки, нести на себе львиную долю бремени неудач и выполнять функции громоотвода, когда с трибун выплескивался гнев обманутых в своих ожиданиях болельщиков, а со страниц газет сыпались бесчисленные нарекания и поучения.
Впрочем, тогда мало кто знал или догадывался, что на самом деле происходило внутри команды. Современных авторов упрекнуть в неосведомленности трудно. Вот, например, один из них пишет, что именно лидерство Газзаева стало причиной утраты командой динамовского стиля игры. Думается, что выделенное нами курсивом словосочетание отражает не что иное, как стремление красиво высказать куда более простую мысль. Ведь стиль в футболе, как совокупность своеобразных приемов игры, — явление, свойственное определенному времени, и в отличие от традиций не может сохраняться десятилетиями и передаваться от одного поколения другому.
За красивыми словами читается нечто более прозаичное: пришел один футболист, не похожий на своих знаменитых предшественников — Константина Бескова, Генриха Федосова, Игоря Численко, — и поломал игру выдающегося клуба. При этом не упомянуто ни слова про невиданную в годы Бескова, Федосова, Численко чехарду тренеров, которая до основания разрушила мощный и слаженный ансамбль, созданный Александром Севидовым, отравила психологическую атмосферу в коллективе, породила в нем обстановку подозрительности и недоверия, подтолкнула к бегству из команды талантливых игроков.
«Мы все постоянно находились в стрессовом состоянии, — так характеризует Валерий Георгиевич атмосферу, воцарившуюся в московском „Динамо“ в провальном сезоне 1980 года. — … У команды не было игры, какого-то объединяющего начала. Даже те, кто по долгу, по своему дарованию и уровню мастерства мог бы связать воедино действия игроков — Александр Максименков, Александр Маховиков, — были выбиты из колеи, никак не могли собраться в игре. В такой обстановке у меня появилось ощущение одиночества на поле, вот и старался тянуть одеяло на себя, брал в руки инициативу, стремясь самостоятельно пробиваться к воротам, иногда передерживал мяч, вызывая неудовольствие партнеров, и сам испытывал досаду и раздражение, когда те ошибались, не понимали моих маневров».
На какое-то время роль утраченного «объединяющего начала» взял на себя Вячеслав Соловьев, который возглавил команду в январе следующего года. Предшествующий сезон футболисты восприняли как позор и были полны желания реабилитировать себя под руководством нового тренера. Будучи опытным наставником с солидным стажем тренерской работы, Вячеслав Дмитриевич, почувствовав решительный настрой футболистов и сделав ставку на игроков севидовского набора, сумел нормализовать в команде отношения, воссоздать хороший волевой тонус, укрепить дисциплину, наладить игровые связи на поле. Конечно, прошедшие два года разброда и шатаний не прошли даром. В сезоне 1981 года звезд с неба не хватали, играли больше, что называется, «на морально-волевых», но в итоге стали четвертыми, уступив лишь два очка бронзовым призерам — тбилисским одноклубникам и четыре — занявшим второе место московским спартаковцам.
Казалось, достойный результат должен был прибавить вдохновения и в новом сезоне. Но, видно, давила на команду пресловутая «печать проклятия». Не в мистике дело — ощутив себя однажды заложниками генеральских игр, динамовцы так и не смогли преодолеть барьер отчужденности от клуба, не сумели должным образом сплотиться, чтобы поверить в собственную состоятельность, в свою способность бороться за более высокие места. Заслуженный мастер спорта Николай Дементьев с горечью писал, что у них оказалось утерянным чувство собственного достоинства. Может быть, следует уточнить: не утерянным, а украденным.
Новая глубокая трещина проявилась в начале следующего года, когда, повздорив с Соловьевым, взбунтовался и собрался уходить в «Спартак» Александр Бубнов. Несмотря на свои двадцать семь лет, Александр выступал за «Динамо» уже девятый год и почитался в команде как один из наиболее заслуженных ветеранов. Он начинал играть и сдружился с Газзаевым еще в орджоникидзевском «Спартаке», поэтому Валерий пытался, как мог, повлиять на него, увещевал: негоже, мол, переносить отношения с тренером на команду, которая находится в нелегком положении. Не помогло. Александр проявил твердость и добился своего даже ценой длительной дисквалификации. Он не скрывал, что шел, прежде всего, к Бескову, которого считал великим тренером, и ему, как и любому нормальному спортсмену, хотелось достичь в своей карьере высоких результатов. Наверное, он был прав.
![Анатолий Радов - Язычник: Там ещё есть надежда [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
