Станислав Зарницкий - Чичерин
В эти дни Чичерина можно часто видеть на Пречистенке в Опероде (оперативный отдел Народного комиссариата военно-морских дел). Иногда он появлялся здесь вместе с Лениным, Свердловым, Дзержинским. Подолгу изучал военные сводки и молча стоял у карты. Линия фронтов перемещалась каждый день. Она ползла по карте и, казалось, неотвратимо приближалась к Москве. Возвращаясь в НКИД или в Кремль, нарком тщательно обдумывал ситуацию. Задуматься было над чем: на севере — англичане, на западе — немцы, на юге — белоказаки — Алексеев, Краснов, Дутов. Последних снабжали оружием и Германия и Антанта. Советскую Россию никто не снабжал, из нее тянули все жилы, тянули жестоко, настойчиво, тянули воровски и в открытую, на «законной» основе Брестского договора.
Наркому приходилось заниматься и внутренними делами, тем более что эти дела тесным образом переплетались с внешнеполитическими. Подмечена интересная деталь: у генерала Алексеева появилось новое вооружение, которое он мог получить только от немцев. Но ведь немцы оружием снабжают не Алексеева, а Краснова. После расследований выяснилось, что последний обменивает это оружие на хлеб.
Германское правительство требует начать решительную борьбу против Алексеева, которого оно рассматривает как ставленника англичан. Стало быть…
28 июля Чичерин передает в Берлин: «В действительности нет такого противоположения между немецкой и английской ориентацией среди казаков, как между Германией и Англией на поле сражения, ибо в конечном счете вся контрреволюция выгодна обоим. И даже, пожалуй, Англия останется в дураках, ибо если Алексеев, Дутов и все англофильские белогвардейцы победят, то победившей реакции придется опираться больше на Германию, чем на Англию. Но поскольку в нынешний момент Алексеев для них (т. е. для немцев. — Авт.) неудобен, это противоположение, хотя и неглубокое, может быть использовано. А так как теперь элементы, в настоящий момент неудобные Германии, там сильнее, то это обстоятельство надо учесть и эту рознь надо углубить». Для этого имелись кое-какие возможности.
27 июля в Берлине возобновились переговоры. Германская сторона внесла проект экономического и политического соглашений. Она потребовала от Советской России отказа от обширной территории на западе, согласия на длительную оккупацию Донбасса, уплаты Россией 6 миллиардов рублей и поставок товаров на 1 миллиард.
Иоффе предлагает принять эти предложения. Чичерин тщательно анализирует их. Он сомневается. Его поддерживает Ленин. В Берлин передается указание не связывать себе заранее руки. Чичерин, тяжело переживавший брестскую трагедию, теперь, когда наихудшее было позади, требовал бороться за каждую уступку. Внесенные в проект соглашения положения о невмешательстве во внутренние дела России — большое достижение, это позволяет стабилизировать Западный фронт, но нужно добиваться большего.
Ленин, Свердлов, Чичерин десятки раз перечитывают статьи проекта. Соглашения подписываются не на день и не на месяц. Ради выгод сегодняшнего дня недопустимо закрывать глаза на будущее. Чичерин по указаниям Ленина помогает советской делегации в Берлине занять правильную позицию.
Случилось так, что германский сторона сама подошла к вопросу о контрреволюционном мятеже белоказаков. Новый германский посол в РСФСР Гельферих высказался через два дня после прибытия в Москву о желательности совместной борьбы советских и германских войск со ставленником Антанты Алексеевым. Нарком 2 августа в письме послу заявил, что «движение Краснова и Алексеева не имело бы такого размера, если бы германские власти не поддерживали его (по крайней мере, в отношении Краснова)». В то же время Иоффе, Красин и Менжинский, со своей стороны, в Берлине разъясняли германскому правительству, что помощь немцев Краснову — это та же помощь Антанте в ее борьбе против Германии. Так, действуя согласованно в Берлине и в Москве, вскоре удалось добиться поставленной цели, немцы перестали поддерживать Краснова, белые лишились одного из важных источников снабжения их оружием. Пошла Германия и на другие уступки.
В результате 27 августа Иоффе по поручению Советского правительства подписал дополнительные соглашения к Брестскому договору. Эти соглашения — важная победа, а для советских дипломатов — один из ценных уроков сложного внешнеполитического искусства.
На заседании ВЦИК при ратификации соглашений Чичерин говорил:
— В общем, при глубочайшем различии между строем России и Германии и основными тенденциями обоих правительств мирное сожительство обеих стран, являющееся всегда предметом стремлений нашего рабоче-крестьянского государства, является в настоящее время желательным и для германских правящих кругов… Обращая свой фронт против наступающего на нас англо-французского империализма, мы обеспечиваем себе тыл предъявляемыми сегодня для ратификации договорами с Германией.
В Берлине у юзовского аппарата нетерпеливо ждал вестей Иоффе. Москва долго не отвечала. Наконец аппарат заработал.
— Здравствуйте, Георгий Васильевич, — передает Иоффе. — Мне необходимо сейчас знать, ратифицировал ли ВЦИК? Из министерства непрерывно запрашивают.
— Договоры ратифицированы. Курьер только что уехал в Берлин, — отвечает Чичерин.
Закончился трудный отрезок пути, фронт был стабилизирован.
Однако к моменту подписания новых соглашений германское правительство фактически отозвало из Москвы свое посольство. Новый посол Гельферих, крупнейший представитель берлинских экономических кругов, пробыл в советской столице немногим больше недели. 7 августа он выехал в Германию для участия в особо важном коронном совете. В тот же день весь состав германского посольства переехал в Петроград, якобы для обеспечения своей безопасности, а оттуда перебрался в Псков. Возникли опасения, что немцы готовят новые провокации, необходимы контрмеры.
И в день ратификации дополнительных соглашений с Германией Советская Россия была объявлена единым военным лагерем. На Восточном фронте Красная Армия перешла в наступление.
Бросок германской армии не состоялся, советская дипломатия добилась осязаемого успеха.
Глава четвертая
НАСТУПЛЕНИЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Договоры с Германией открывали новые перспективы. Существовавший до этого момента известный простор для империалистической политики захватов по отношению к России значительно сузился. Надо, однако, развивать успех. Теперь дипломатии, как никогда, отводилась самая активная роль в отражении натиска внешней и внутренней контрреволюции. Как можно скорее добиться урегулирования отношений со странами Антанты — вот задача дня. НКИД использует все средства, чтобы вывести Советскую страну из войны. Но Антанта оставалась глуха к призывам о мире. Больше того, «постепенно сгущались тучи антантовской интервенции, — отмечал Чичерин. — Происходил процесс постепенного замуровывания России, изолирования ее антантовской блокадой, так называемым «окружением» или «санитарным кордоном».
