Жак Бенуа-Мешен - Юлиан Отступник
Юлиан, находившийся в Цаберне во главе Западной армии, пришел в страшное негодование, узнав о предательстве Барбациона. Лишив цезаря поддержки двух третей армии, тот поставил его перед вынужденным выбором: либо отказаться от проведения кампании, либо продолжать ее, имея недостаточное количество сил. В любом случае возможность окружения варваров была упущена.
Как только варвары поняли, в сколь трудное положение попал Юлиан, они решили, что наступил их час для нанесения смертельного удара. Чтобы обеспечить себе несомненную победу, цари алеманнов Хнодомар и Фельстрап, а также целый ряд более мелких вождей, таких, как Урий, Серапион33, Суомар и Хортар, объединили свои силы, которые в результате превысили 60000 человек. Могли ли 13000 легионеров Юлиана противостоять этому полчищу? Заранее уверенный в победе Хнодомар послал к Юлиану гонца с советом сдаться на его милость, «прежде чем он растопчет его копытами своего коня».
Такая наглость взбесила Юлиана. Но сумев извлечь урок из осад Труа и Санса, он понял, что погибнет, если окажется заперт в Цаберне. Он отдал своей армии приказ покинуть город и двинуться по римской дороге, ведущей в Страсбург (Аргенторат). Поднявшись на высоту Мундольсхайма, он увидел вдали авангард противника, маленькими отрядами переправлявшийся через Рейн, чтобы занять позиции на левом берегу реки. Мгновенно оценив ситуацию, Юлиан решил не отказываться от сражения. Конечно, речь уже не могла идти об уничтожении противника. Предательство Барбациона сделало это невозможным. Но Юлиан вполне еще мог нанести противнику тяжелый ущерб, чтобы отбить у него всякое желание возобновлять набеги. Для этого надо было подождать, пока варвары в достаточном количестве переправятся на левый берег. Однако нельзя было и медлить, иначе слабые силы римлян не справились бы со слишком большим числом неприятельских войск. Исход сражения, конечно, зависел от храбрости солдат. Но еще более — от точности выбора момента для начала наступления.
Нескольким римским всадникам, посланным в разведку, удалось захватить в плен небольшую группу варваров. Те рассказали, что германские войска переправляются через реку уже четыре дня и что долина перед Страсбургом кишит их воинами34. Несмотря на то, что там собрались еще не все германцы, их число уже было внушительным. Юлиан понял, что промедление гибельно для него, и расположил свои войска в боевом порядке. Тем не менее до последней минуты он сомневался, стоит ли начинать военные действия, поскольку не был уверен в моральном состоянии войск. Подобно Юлию Цезарю при переходе через Рубикон, он просил богов дать ему знак.
Армия тоже начинала нервничать. Она видела, как солнце всходит над горизонтом, и спрашивала себя, почему Юлиан до сих пор не дал сигнала к атаке.
В это мгновение заговорил один из знаменосцев.
— Иди же! — воскликнул он, обращаясь к Юлиану. — Иди, счастливый Цезарь, туда, куда зовет тебя Фортуна! С тобой мы вновь обретем храбрость и воинский дух! Ты увидишь, на что способен римский солдат перед глазами отважного командира, которому покровительствует Бог!35
Юлиан увидел в этом призыве тот самый знак, которого ожидал, и сразу же велел трубить атаку.
Поначалу основные силы германской кавалерии стали теснить римские эскадроны. Во главе германских войск стоял царь Хнодомар. «На его лбу была повязка цвета пламени, он сидел на взмыленном коне, уверенный в геркулесовой силе своих рук, и размахивал дротиком гигантских размеров»36. В пространстве между всадниками Хнодомар расположил маленькие группы велитов[10]. задача которых состояла в том, чтобы проскальзывать между тяжеловооруженными катафрактариями и вспарывать брюхо их коням, подбираясь со стороны, не защищенной латами. Первым из римлян был поражен ударом дротика трибун катафрактариев Бойнобад. Он упал на землю с залитым кровью лицом. Видя, что командир ранен, римские конники стали отступать в сторону пехоты, топча ее копытами своих коней. Однако пехотинцы сопротивлялись ударам, не отступая ни на шаг.
Увидев издалека замешательство в рядах своей конницы, Юлиан бросился туда, чтобы не дать ей полностью рассеяться. Трибун одного из отрядов катафрактариев узнал цезаря по пурпурным значкам на пиках его эскорта. Он устыдился своего страха, вновь построил своих конников и сумел восстановить порядок также в соседних эскадронах.
Теперь основной атаке подвергся центр. Напору германцев было трудно противостоять, и фронт римских войск начал давать трещину. Однако Юлиан заранее расположил в этом месте дополнительные резервные отряды, а именно: один галльский легион, легион батавов и легион региев[11].
Он дал сигнал этим легионам вступить в бой. Тотчас же раздался «баррит». Так назывался боевой клич галлов. Аммиан пишет: «Он начинался как тихий ропот, постепенно нарастал и наконец превращался в мощные раскаты, подобные тем, какие издают волны, ударяясь об утес»37. При поддержке галлов, батавов и других отрядов, которые перебегали на поле битвы с места на место, вовремя оказываясь в точках, где угроза прорыва была наибольшей, легионеры устояли.
Яростная битва продолжалась весь день. Несмотря на усилия Юлиана, ее исход оставался неопределенным. Когда солнце стало клониться к закату, варвары предприняли отчаянную попытку ускорить развязку. Временно закрепившись на позициях, они пробили себе проход в рядах римской пехоты и добрались до отборного Первого легиона, составлявшего основу всей армии. Если бы Первый легион дрогнул, все было бы потеряно. Но он не дрогнул. Последние силы германцев разбились об эту скалу из людей.
Все это время левое крыло римлян не прекращало наступления, перемещая таким образом центр тяжести всего сражения. Основные силы варваров, не имевшие возможности значительно продвинуться вперед, вдруг поняли, что их правому флангу угрожает окружение. «Именно в эту минуту вмешались боги», — пишет Аммиан. Поняв, что ему не удастся разбить римское войско, и с ужасом оценив свои потери, Хнодомар отдал своим людям приказ отступить. Сначала понемногу, а затем все быстрее и быстрее германское войско стало откатываться назад.
И тогда, в сгущающихся сумерках, началось преследование. Возбужденные запахом крови легионеры гнали варваров до Рейна. Кони скользили на прибрежных склонах, увязали в болотной тине, падали под всадниками. Множество людей, оглашая воздух воплями, бросались в реку, чтобы спасти свою жизнь. Многие тонули, пытаясь вплавь добраться до правого берега. Всю ночь продолжалась охота на людей. Легионеры, отправившиеся на поиски Хнодомара, нашли его без чувств в небольшом заросшем камышами озерце. Они захватили его в плен и привели к Юлиану. Узнав цезаря, Хнодомар упал перед ним на колени и умолял о пощаде, называя победителя титулом rex (царь). Это слово имело также значение «император». Было ли это ошибкой со стороны пленного? Или, может быть, он считал, что человек, одержавший такую победу, достоин высшего титула? Несколько римских солдат услышали это слово. В их рядах поднялся одобрительный гул. Юлиан велел им замолчать. Затем он поднял Хнодомара с колен, даровал ему жизнь и отослал к Констанцию в качестве трофея (август 357 года)38.
