Энтони Бивор - Падение Берлина, 1945
Гиммлер редко покидал роскошный поезд, который называл своей полевой штаб-квартирой. Только теперь он наконец осознал, какую большую ответственность несет на себе командующий войсками. "Его несостоятельность как военного лидера, — отмечал полковник Айсман, — не позволяла ему представлять объективные доклады Гитлеру"[204]. Гиммлер возвращался от фюрера всегда с расстроенными нервами. Этот напуганный Гитлером человек теперь начинал угрожать своим штабным офицерам. Раболепство Гиммлера перед фюрером и нежелание признать ужасающее состояние германских войск стоило немцам большой и бесполезной крови.
Гиммлер находил успокоение в приказах о все новых и новых контрударах по советским войскам. После неудачного наступления Демлхубера рейхсфюрер приказал сформировать 11-ю танковую армию СС. К тому времени во всей группе армий "Висла" оставались всего три сильно потрепанные танковые дивизии. Оставшихся в распоряжении войск хватало разве что на формирование корпуса. Однако Гиммлер настаивал на том, чтобы была образована именно "армия"[205]. В штаб объединения и командирами частей назначались теперь офицеры войск СС. Командующим всей армией стал обергруппенфюрер СС Штейнер. Несомненно, что выбор Штейнера — опытного военного — был наилучшим из многих других возможных кандидатур. Но задача перед ним стояла чрезвычайно сложная.
Генерал Гудериан был уверен в необходимости удержать коридор к Восточной Пруссии. На совещании в начале февраля он настаивал на необходимости проведения смелой операции против ударных советских частей. Выпив определенное количество спиртного за завтраком с японским послом, Гудериан стал еще более откровенен[206]. Он хотел отрезать передовые соединения Жукова ударом своих сил от Одера (юго-восточнее Берлина) и из Померании. Чтобы собрать необходимое число войск, нужно было эвакуировать морем немецкие части, запертые в Курляндии, которые не приносили там никакой пользы, и отменить контрудар в Венгрии. Однако Гитлер вновь не посчитался с мнением Гудериана.
"Вы должны поверить мне, что я не несу чушь, когда предлагаю эвакуацию из Курляндии, — говорил Гудериан Гитлеру. — Я просто не вижу другого пути накопить необходимые резервы, а без резервов мы не сможем оборонять нашу столицу. Я уверяю вас, — продолжал Гудериан, — что действую только в интересах Германии"[207]. Гитлер был настолько разозлен этими словами, что даже подпрыгнул со своего места. "Как вы можете говорить мне подобные вещи?! — закричал он. — Вы что думаете, я действую не в интересах Германии!" Недавно назначенный в Цоссен офицер оперативного управления полковник де Мезьер никогда ранее не видел здесь столь ожесточенного спора. Он не на шутку опасался за судьбу своего начальника штаба. Чтобы несколько остудить ярость фюрера, Геринг подошел к Гудериану и увел его в другую комнату. Оставшиеся с Гитлером офицеры хранили гробовое молчание.
В тот момент Гудериана больше всего тревожила возможность перехода русских в наступление против немецкой 2-й армии, которая старалась установить прочный сухопутный коридор между Померанией и Восточной Пруссией. Поэтому он так настаивал на ударе со стороны "Балтийского балкона" в южном направлении. Более того, данный удар, несомненно, отвлек бы значительные советские силы и не позволил бы им немедленно перейти в наступление на Берлин. 13 февраля в рейхсканцелярии состоялось заключительное совещание по этому вопросу. На нем присутствовали также командующий группой армий "Висла" Гиммлер вместе с обер-группенфюрером Зеппом Дитрихом. Гудериан явился туда вместе со своим талантливым заместителем генералом Вент ком. Гудериан сразу же дал собравшимся понять, что собирается начать контрнаступление через два дня. Гиммлер стал возражать, поясняя, что к этому времени невозможно подвести необходимое количество горючего и боеприпасов. Фюрер поддержал последнего. А вскоре между Гитлером и начальником штаба сухопутных войск разгорелся новый спор. Гудериан настаивал на том, что операцией должен руководить генерал Венк.
"Рейхсфюрер СС, — отметил Гитлер, — сам способен провести эту операцию".
"Рейхсфюрер СС, — возразил Гудериан, — не имеет необходимого опыта и достаточно компетентного штаба, чтобы контролировать операцию. Поэтому присутствие генерала Венка является необходимым".
"Я не разрешаю вам, — закричал Гитлер, — говорить мне о том, что рейхсфюрер СС не способен исполнять свои обязанности!"[208]
Спор продолжался достаточно длительное время. Гитлер был в сильном гневе. Гудериан смотрел на висевший в рейхсканцелярии портрет Бисмарка в металлическом шлеме и думал о том, что же случилось со страной, которую и помог создать этот "Железный канцлер"? К удивлению начальника штаба, Гитлер неожиданно прекратил шагать по комнате взад-вперед и сказал Гиммлеру, что генерал Венк может выехать в его штаб сегодня же и возглавить наступательную операцию. Потом он присел и улыбнулся Гудериану. "Теперь вы можете продолжать совещание, — произнес он. — Сегодня генеральный штаб выиграл свое сражение". Позднее, уже в приемной, Гудериан отверг предположение Кейтеля о том, что спор с Гитлером мог быть болезненным для фюрера, и он чувствовал, что его сегодняшний успех будет отнюдь не долгим.
Контрнаступление в Померании, известное так же, как танковое сражение при Штаргарде, началось 16 февраля. Операцией руководил генерал Венк. Намечалось ввести в бой до тысячи двухсот танков. Однако возникли большие проблемы с транспортировкой их по железной дороге. Даже танковая дивизия в сокращенном составе требовала до пятидесяти поездов, чтобы перевезти ее людей и технику. Еще более серьезной была проблема с обеспечением соединений горючим и боеприпасами. Их хватало только на три дня наступления.
Очевидно, что уроки Арденнского сражения остались невостребованными.
Штабные офицеры хотели дать для операции кодовое название "Рейд гусар", что ясно отражало немецкие возможности осуществить теперь не более чем диверсионную операцию против советских войск. Но эсэсовское командование настояло на том, чтобы операции присвоили более драматическое имя "Солнцестояние". На самом деле не получилось ни "рейда", поскольку внезапное потепление размочило дороги и танки просто застревали в грязи, ни тем более "солнцестояния", так как операция мало что изменила в общем раскладе сил. Советская 2-я гвардейская танковая армия нанесла собственный удар по противнику, и части вермахта понесли большие потери в танках.
Наиболее высокопоставленной потерей для войск стал сам генерал Венк. Он получил тяжелую травму во время аварии своего автомобиля, когда возвращался на фронт из ставки фюрера и заснул прямо в дороге. Его заменил генерал Кребс, подготовленный штабной офицер, являвшийся германским военным атташе в Москве еще до начала операции "Барбаросса". Попытки остановить дальнейшее советское продвижение в Померании не привели к успеху. Единственным результатом немецкого контрудара стал выигрыш времени на берлинском направлении. В Кремле окончательно убедились, что быстрый бросок в сторону германской столицы невозможен, и необходимо вначале обезопасить свой фланг в Померании.
