Иван Тюленев - Крах операции «Эдельвейс»
Ефрейтор Аугсен из 123-го полка 50-й пехотной дивизии дал на допросе довольно четкую картину «славному отходу»:
«Тяжелое впечатление производило то, что при отступлении мы все уничтожали и взрывали. Невольно приходила в голову мысль, на Кавказе нам больше не бывать! Ясно, что при „стратегическом отступлении“ всего не уничтожают… Все, что мы не могли надеть на себя, нам пришлось уничтожать, в том числе и зимнее обмундирование, доставшееся с таким трудом. Мы ошеломлены, что у русских оказалось столько превосходного оружия и такое огромное количество солдат…»
Вместе с группой командиров довелось мне побывать в освобожденном Нальчике. Там, где стояли здания Дворца пионеров, педагогического училища, Кабардино-Балкарского драматического театра, республиканской библиотеки, санаториев и домов отдыха, остались груды развалин.
«Кратковременное хозяйничание немецко-фашистских оккупантов на территории Кабардино-Балкарии дорого обошлось трудящимся республики. Были полностью уничтожены все промышленные предприятия, разграблено имущество колхозов, совхозов, МТС, разрушены школы, кинотеатры, дома культуры, библиотеки. Ущерб, который причинили Кабардино-Балкарии фашистские оккупанты, оценивался почти в 2,5 миллиарда рублей…»[50]
Фашисты казнили 4,5 тысячи граждан Кабардино-Балкарии. Среди них были партийные и советские работники, активисты, старики и дети.
В Нальчике особенно свирепствовали фашистские банды из горнострелкового батальона «Бергман», которым командовал капитан Теодор Оберлендер, ставший впоследствии министром в правительстве ФРГ при канцлере Аденауэре. Гитлеровские палачи уничтожили сотни мирных жителей. В противотанковом рву на подступах к городу было обнаружено не менее шестисот трупов истерзанных советских людей.
Освобождение Нальчика имело важное значение в ходе всей операции по преследованию гитлеровцев. Лондонское радио, комментируя успехи советских войск на Северном Кавказе, сообщало: «Захватив Нальчик, русские овладели городом, который мог бы служить немцам прекрасной зимней квартирой. Но значение занятия Нальчика этим не ограничивается. Имея Нальчик, немцы загнали клин в русские позиции и угрожали узловому пункту трех железных дорог. Захватив Нальчик, русские ликвидировали клин, и отныне эти три железные дороги переходят в руки Красной Армии…
Учитывая это, можно без преувеличения сказать, что русские достигли значительного успеха. Наконец, и это особенно важно, надо учесть, что немцы уже не приближаются к богатейшим нефтяным источникам Кавказа, а, наоборот, все больше отдаляются от них».[51]
Шло время, однако организованного, четкого и планомерного преследования у Северной группы войск не получалось. Не хватало опыта наступательных боев, не хватало сил, техники. Лесные и предгорные дороги осложняли продвижение вперед.
За три дня боев войска группы смогли продвинуться только на 25–60 километров. Штаб потерял связь с армиями и подвижными соединениями фронта.
И. В. Сталин был вынужден 8 января вновь телеграфировать мне и командующему Северной группой войск генералу И. И. Масленникову: «Третий день проходит, как вы не даете данных о судьбе ваших танковых и кавалерийских групп. Вы оторвались от своих войск и потеряли связь с ними. Не исключено, что при таком отсутствии порядка и связи в составе Северной группы ваши подвижные части попадут в окружение у немцев. Такое положение нетерпимо.
Обязываю вас восстановить связь с подвижными частями Северной группы и регулярно два раза в день сообщать в Генштаб о положении дел на вашем фронте.
Личная ответственность за вами».[52]
…Каких только зим не приходилось мне пережить за свою военную службу: февральскую слякоть на фронтах первой мировой войны, январские стужи в Поволжье в годы гражданской, ураганные обжигающие ветры на Каспии, декабрьские и мартовские морозы Подмосковья. Но нечто неповторимое довелось мне испытать в январские дни в бурунных степях Ставрополья. Такое — не забывается. Снежный смерч, вобравший в себя колючий снег и песок, превращал день в мрак, валил с ног, проникал сквозь едва заметные щели, иглами колол лицо, затруднял дыхание.
В этих условиях гвардейские части с боями прошли по Ставрополью и Кубани сотни километров, освободили около 2 тысяч населенных пунктов.
11 января 1943 года передовые части Закавказского фронта вступили в Пятигорск. Один из армейских корреспондентов, шедший с нами в наступление, рассказывал мне:
— Вместе с сержантом-разведчиком мы прежде всего устремились на Лермонтовскую улицу, к домику, где умер великий поэт. Хотелось поскорее увидеть, уцелела ли эта святыня, дорогая сердцу каждого советского человека, не надругались ли над ней гитлеровцы?
На дверях увидели листок со свастикой: «Реквизировано и взято под охрану штабом Розенберга и местной комендатурой, согласовано с Высшим командованием армии. Вход в здание и снятие печати запрещено».
«Что за распоряжение? — думаю. — Откуда такое бережное отношение к реликвиям русской культуры!»
А дело все объяснялось просто. 4 сентября домик Михаила Юрьевича Лермонтова посетил нацистский писатель Зигфрид фон Фегезак, заявивший, что отныне «домик будет содействовать ознакомлению немцев с русской литературой и даст понятие о России». Сам же фон Фегезак стал допытываться у сотрудников музея Елизаветы Яковлевны Яловкиной и Натальи Владимировны Капиевой, где находятся рукописи Лермонтова и другие ценные экспонаты. Ему не терпелось завладеть этими сокровищами — отсюда его беспокойство за сохранность домика Лермонтова.
Зато с местом дуэли поэта у подножья Машука, где стоит обелиск, фашисты не поцеремонились.
Город за городом, селение за селением освобождали от фашистских оккупантов наши бойцы: Минеральные Воды, Железноводск, степной город Буденновск, Кисловодск…
21 января был освобожден Ставрополь, 24 — Армавир. Другая группа войск Закавказского фронта вышла из горных ущелий Приморья в кубанские степи, вырвала из рук врага город нефтяников Майкоп, а за ним и Краснодар.
24 января Ставка Верховного Главнокомандования приказала вывести Северную группу войск из состава Закавказского фронта и преобразовать ее в самостоятельный Северо-Кавказский фронт. Командующим был назначен генерал-лейтенант И. И. Масленников, членом Военного совета генерал-майор А. Я. Фоминых, начальником штаба генерал-майор А. А. Забалуев.
В состав Северо-Кавказского фронта включались войска 9, 37, 44 и 58-й армий, 4-й Кубанский и 5-й Донской гвардейские казачьи кавалерийские корпуса и все остальные соединения и части Северной группы войск, а также 4-я воздушная армия.
