Генрих Айнзидель - Дневник пленного немецкого летчика. Сражаясь на стороне врага. 1942-1948
«Немецкие солдаты и офицеры! Судьба нации находится в ваших руках. Вы должны признать тот факт, что каждый новый день войны за Гитлера все глубже ввергает Германию в пучину катастрофы. Не позволяйте безответственным авантюристам обманывать себя пустыми обещаниями. Судьбу режима Гитлера нельзя решить, продолжая войну. Продолжение войны означает разрушение нашей родины. Товарищи! Вы знаете обстановку, но задаете себе вопрос, может ли отдельный человек изменить ее. Товарищи, таких, как вы, в армии миллионы. Вы не в состоянии разгромить три самые мощные державы мира. Но вы станете грозной силой, если войдете в организацию, деятельность которой будет направлена против настоящего врага Германии, Гитлера. Организуйте солдат на фронте! Поднимайте против Гитлера военнослужащих всех званий, во всех подразделениях вермахта. Все против Гитлера! Смелые и смотрящие вперед товарищи в большинстве дивизий уже сформировали подпольные группы движения за свободную Германию и установили контакт с нами. Берите с них пример! Сами создавайте небольшие группы и боритесь за наши общие цели: оторвать Гитлера от армии, постепенно и сохраняя порядок, отойти к границам рейха, добиться немедленного прекращения огня. Иногда достаточно всего одного слова. Грамотная критика поможет открыть глаза вашим товарищам. Работайте нелегально, пока не убедите всех товарищей в своем подразделении. Переходите от индивидуальной работы к работе в группе. А затем и к работе на дивизионном уровне. Тем самым вы подготовите восстание против Гитлера. Можете быть уверены в том, что среди генералов достаточно решительных людей, которые перейдут к действиям, когда будут знать, что войска на фронте на их стороне. Каждый в отдельности может и должен начинать действовать уже сегодня!
Товарищи! Вперед к свободной и мирной Германии!»
Реакция на такие речи бывала весьма разнообразной. На многих участках линия фронта погружалась в тишину, вслушиваясь в наши слова. Мы предлагали солдатам три раза выстрелить в воздух, если они были согласны с нами, и они делали это. В то же время на других участках ответом на наши слова был плотный пулеметный огонь и взрывы ручных гранат, а иногда к попыткам заставить нас замолчать присоединялась даже артиллерия.
Иногда для того, чтобы выловить нас, направлялись специальные штурмовые группы.
Линия фронта с 5 июля по 8 октября 1943 г.
В этом смысле была интересной реакция советских командиров на фронте. Некоторые старались поддержать нас во всем, подчеркивали свое дружеское отношение и симпатии к немецким антифашистам. Другие держались скорее недоброжелательно, так как наше прибытие было для них и их солдат дополнительным бременем: «Гранаты, минометы, танки и самолеты — вот что выиграет войну. Каждый должен убивать немецких фашистов. Только такую пропаганду они понимают». Спорить было бесполезно. Наши аргументы не действовали, даже если мы цитировали слова Ленина, который как-то сказал, что война для простого солдата — это состояние постоянной борьбы за собственную жизнь, из которого он не может выйти. И такое высказывание очень точно отражает состояние на Восточном фронте. Подпольная деятельность внутри вермахта влечет за собой гораздо больший риск, чем война на фронте. У немецких солдат нет абсолютно никаких стимулов сдаваться, так как после контратак они часто видят, что их товарищей, попавших в плен, убили. Недавно один из наших офицеров-пропагандистов лично видел, как пьяный русский застрелил трех немецких солдат, которые перешли линию фронта после того, как услышали наши речи через громкоговоритель. Конечно, организованные убийства, которые практиковали нацисты, не имеют себе равных, но жестокость русских и примеры жестокого обращения с пленными, которые они практикуют, тоже ужасны. И если эта война не кончится до того, как русские придут на нашу землю, то при их ненависти к Германии только Бог с Его милосердием сможет нас спасти!
8 ноября 1943 г.Вместе с полковником Тюльпановым, Фридрихом Вольфом, подполковником Баратовым и неким полковником Мальтополем, организовавшим так называемый Легион румынских военнопленных, мы сидели и слушали радио. В этот момент Гитлер выступал с обращением к ветеранам партии по случаю 20-й годовщины путча в пивной «Бюргерброй» в Мюнхене и марша на Фелдхерн-халле.
Вчера мы были приглашены на празднование 26-й годовщины Октябрьской революции. Только что пал Киев, и русских переполняла радость от этой победы. В таких мероприятиях меня выводило из себя то, как советские коммунисты пытаются доказать мне превосходство советской государственной системы, ссылаясь на успехи Красной армии, которые якобы ясно доказывают это.
Нас сокрушило их подавляющее превосходство в людях и технике. И при всем этом они пользуются этим очень медленно и неуклюже, что невольно наводит на разные мысли. Если бы немецкая армия имела такое же преимущество в материальной части, она бы очень быстро загнала русских за Урал и не позволила бы им высунуть оттуда нос{66}. Но при этом у них численность тыловых войск в два раза превышает боевые части{67}. Приказы передаются посыльными или по радио. Даже у Толбухина нет телефонной связи с Москвой {68}. и с другими армиями. Когда я рассказал ему, что, будучи лейтенантом и находясь в Калаче, я мог столько, сколько было нужно, разговаривать с любым берлинским телефонным номером (хотя официально это было строжайше запрещено), он просто не поверил мне.
Если бы заявления советской пропаганды о том, что моральный дух в армии зависит от социальной справедливости в государстве, которую оно защищает, то здесь Третий рейх можно было бы считать образцом по сравнению с Советским Союзом{69}. Под Сталинградом гораздо больше советских солдат переходили на сторону немцев, чем немцев на сторону русских. Они очень удивлялись, когда немцы рассказывали им о том же, о чем говорила советская пропаганда: что немецкая армия окружена. Они совсем не доверяли своим командирам {70}. Недавно Тюльпанов рассказал мне, что советские солдаты и сейчас переходят на сторону противника.
Фридрих Вольф называет мои рассуждения «фашистским бредом», «расовым высокомерием» и «национализмом». Он считает своим долгом стоять на защите государственной догмы о превосходстве советского человека, и, если кто-то считает его идеи абсурдными, он настолько выходит из себя от гнева, что продолжать спор становится просто невозможно. И такова реакция всех коммунистов. В этом они очень похожи на нацистов.
