Федор Раззаков - Анатолий Тарасов. Битва железных тренеров
Вместо Кулагина своим помощником в ЦСКА Тарасов сделал Анатолия Фирсова. После этого талантливый игрок повесил коньки на гвоздь и отказался участвовать в Суперсерии игр 1972 года против канадских профессионалов, оформив этот отказ в письменном виде (написав письмо в Спорткомитет). Впрочем, этот отказ был мотивирован и тем, что к руководству сборной СССР в этой Суперсерии не допустили Чернышева и Тарасова, оставив у руля национальной команды Боброва, а вместо Пучкова прикомандировали к нему Бориса Кулагина.
Вопрос о проведении Суперсерии был окончательно решен на чемпионате мира и Европы в Праге весной 1972 года. Долгие годы канадцы упорно отклоняли эти предложения советской стороны, но весной 1972 года внезапно созрели. Почему именно тогда? Видимо, на них самым серьезным образом повлияла отставка Анатолия Тарасова, которые долгие годы и был одним из главных локомотивов этой идеи с советской стороны и даже специально создал новое суперзвено в надежде использовать его именно в играх против канадцев. В итоге Тарасова канадцы откровенно побаивались, видя в нем тренера, который разгадал практически все тайны профессионального канадского хоккея. Все остальные советские тренеры были им не так страшны. Так что, когда советская сторона решила после провала в Праге не возвращать тренерский дуэт Тарасов — Чернышев к руководству сборной, а оставить у руля тренеров-неудачников, она фактически сыграла на руку канадцам.
Поражение, равное победе, или Суперсерия-72
Перипетии легендарной Суперсерии-72 читателю, надеюсь, хорошо известны: сборная СССР ее проиграла, хотя начала очень даже неплохо. Бобров и Кулагин призвали под знамена сборной СССР лучших на тот момент игроков страны (за исключением разве что Анатолия Фирсова). Обстановка в команде была хорошая, тренировались все игроки с полной отдачей, для чего их собрали на базе почти за два месяца до Суперсерии. Была применена и тактическая уловка для канадских тренеров, которые в конце августа специально прилетели в Москву, чтобы собственными глазами посмотреть на тренировочные игры советских хоккеистов. Во время них наши тренеры дали игрокам установку не особенно стараться, чтобы усыпить бдительность канадских коучей. Поэтому те улетели на родину в полной уверенности в том, что эта сборная не представляет для профессионалов никакой опасности.
Играть нашим предстояло в три звена. 1) защитники Геннадий Цыганков и Александр Рагулин (оба ЦСКА), нападающие — Владимир Викулов (ЦСКА), Александр Мальцев («Динамо»), Валерий Харламов (ЦСКА); 2) защитники — Виктор Кузькин и Александр Гусев, нападающие — Борис Михайлов (ЦСКА), Владимир Петров (ЦСКА), Евгений Мишаков (ЦСКА); 3) защитники — Евгений Паладьев и Юрий Ляпкин (оба — «Спартак»), нападающие — Евгений Зимин, Владимир Шадрин, Александр Якушев (все — «Спартак»).
Как видим, только одно звено было полностью укомплектовано игроками одного клуба — последнее, спартаковское (большинство этих игроков Бобров знал лучше всех, тренируя когда-то «Спартак»). Остальные наигрывались уже по ходу Суперсерии. Причем они часто тасовались. Например, в первом звене вместе с Мальцевым и Харламовым играли: спартаковец Вячеслав Старшинов (во второй игре), армеец Борис Михайлов (во второй), армеец Евгений Мишаков (в седьмой, вместо Харламова). Тасовали и защитные ряды. Например, Паладьев — Ляпкин сыграли лишь один матч (первый), после чего вместе уже не играли, поскольку Паладьева один раз свели с динамовцем Валерием Васильевым (четвертая игра), а Ляпкин играл с армейцем Владимиром Лутченко (5—7-я игры). А Васильев играл то с Юрием Шаталовым из «Крыльев Советов» (третья игра), то с Ляпкиным (восьмая игра).
Тасовалось и спартаковское звено, к которому подключали то Василия Солодухина из ленинградского СКА (третья игра), то Александра Мартынюка из того же «Спартака» (пятая игра), то Александра Волчкова из ЦСКА (шестая игра), то Вячеслава Анисина из «Крыльев Советов» (седьмая и восьмая игры). В четырех играх (третья, четвертая, шестая) в роли третьего звена нападения выступала тройка из «Крыльев Советов» в лице Юрия Лебедева, Вячеслава Анисина и Александра Бодунова.
Можно сказать, что тактика Боброва и Кулагина поначалу озадачила канадских тренеров (Гарри Синдена и Джона Фергюссона), поскольку они были сбиты с толку рассказами своих коллег, которые видели советскую сборную накануне Суперсерии. Поэтому первую встречу в Монреале (2 сентября) канадцы с треском проиграли. Хотя начали резво, забросив две быстрые шайбы и поведя 2:0. Однако потом дала себя знать хорошая атлетическая подготовка сборной СССР и игра в пас. И уже во второй половине первого периода наши ребята перебегали канадцев, при этом ни капли не устав (а с канадцев пот катился градом). Когда знаменитый канадский бомбардир Бобби Халл это увидел (он смотрел матч по телевизору в гостинице), он тут же заявил: «Русские сегодня победят». Ему никто не поверил. Но матч закончился именно так, как предрек Халл, — 7:3 в пользу сборной СССР.
Тренер сборной СССР В. Бобров дает установку на игру.
Его слушают: Александр Якушев, Владимир Шадрин и Александр Мальцев
Вот как о причинах этого поражения отозвался вратарь канадцев Кен Драйден: «По-моему, наш проигрыш объяснить можно несколькими причинами. Прежде всего нас подвела недостаточная физическая и морально-волевая подготовка. Мы были готовы для проведения двусторонних тренировочных игр, быть может, даже для встреч начала сезона НХЛ, когда другие игроки находятся в такой же неважной форме, что и мы. Но мы плохо подготовились к матчам с командой, прекрасно бегающей на коньках и всегда пребывающей в отличной спортивной форме. Ред Беренсон был прав, когда несколько дней назад говорил, что в данный момент нам еще рано играть с русскими. К тому же на нас отвратно подействовало то психологическое напряжение, в котором нас держала канадская спортивная общественность. Вчера вечером мы выглядели усталыми.
Почему-то мы все считали, что русских надо сломить сразу и именно сейчас. В результате мы перестали играть в осмысленный хоккей и беспорядочно забегали по полю. Мы упрямо старались пробиться через защитный заслон русских из трех, четырех и даже пяти игроков, стали играть слишком индивидуально. Под конец мы ударились в панику.
Когда проигрываешь гол или два, это еще не катастрофа. Мы же вели себя так, будто произошло невесть что. Затем мы перешли на жесткую силовую игру, но ведь для этого тоже надо быть в хорошей форме. Казалось, русским должно было очень здорово от нас доставаться, однако при столкновениях мы просто отскакивали от них…»
