Куриный бульон для души. Чудо любви. 101 история о надежде, родственных душах и магии чувств - Ньюмарк Эми

Сейчас прошло уже более трех лет с тех пор, как Дэвид прошел курс лучевой терапии. Рак не излечен полностью, и Дэвид по-прежнему нуждается в регулярных обследованиях. Но он жив и, похоже, проживет еще как минимум пять-десять лет, а может, и больше. И мы очень, очень счастливы вместе.

Оглядываясь назад, я понимаю, как странно все получилось. Если бы у Дэвида не было рака, из-за которого он бросил работу и досрочно вышел на пенсию, он не переселился бы на речной кораблик, и мы могли и не встретиться. Если бы не снегопад и зимняя хандра, я бы никогда не увидела анкету Дэвида, ведь на тот момент я была уверена, что завязала с сайтами знакомств. Если бы позже я не согласилась на подписку за полцены… Если бы в тот год не было такой суровой зимы, Дэвид не переехал бы ко мне так быстро… Если бы он не обратился к врачу в моем районе, он не прошел бы лечение и не прожил бы еще столько прекрасных лет.

Чтобы наша любовь стала реальностью, все должно было случиться так, как нужно, и в свое время. Ох, порой правда действительно причудливее любого вымысла. И намного лучше.

Самое дорогое

Казалось бы, что может быть проще, чем принять душ? Но не для меня. Я получила перелом позвоночника в результате автомобильной аварии. Это произошло совсем недавно, и я еще не успела оправиться от шока. Не говоря уже о том, что отныне любое, самое обычное действие стало чем-то труднодостижимым.

Вот и теперь я сидела на табуретке, дрожащая, усталая и мокрая, а мой муж вытирал мне ноги, чтобы надеть носки и ботинки.

После операции и реабилитации в стационаре меня отправили домой в корсете (минимум на три месяца) с инструкциями по поводу новой повседневной жизни. Джим сделал все возможное, чтобы приспособить единственную маленькую ванную комнату в нашем доме к моим потребностям, но специальную скамейку ему сделать не удалось. Поэтому я не могла принимать душ самостоятельно.

Каждое утро Джим готовил все необходимое для душа, помогал мне удобно сесть на табуретку, а потом встать с нее – это был нервный и изнурительный процесс, особенно в первые дни моего восстановления. После душа мы кое-как перебирались в спальню, где я одевалась сама, насколько это было возможно. А затем мой муж опускался рядом со мной на колени и в последний раз вытирал мне ноги, прежде чем надеть носки и обувь.

В то утро я другими глазами посмотрела на своего мужа – человека, которому обещала свою любовь, преданность и жизнь. В молодости легко давать свадебные клятвы. Обычные дни, наполненные разговорами о домашних делах (и о том, кто сделал больше), работе, стрессе из-за счетов и родственников, становятся рутиной. Мы тоже еще совсем недавно воспринимали присутствие друг друга как должное. Но сегодня, когда Джим надевал мне туфли, любовь вдруг нахлынула на меня с новой силой. Мой муж, к которому за недолгое время нашего брака я уже успела привыкнуть, стал моим героем. Я влюбилась заново.

Слезы наполнили мои глаза, а голос дрогнул, когда я легонько коснулась его плеча и сказала:

– Спасибо, что делаешь все это для меня.

Он пробормотал что-то вроде «да без проблем».

– Нет, милый. Я правда благодарна тебе за это.

И тогда Джим поднял голову, и наши взгляды встретились. В тот момент мы оба перестали притворяться – то, что с нами происходило, было действительно чрезвычайно тяжелым опытом для нас обоих. Я вспомнила отделение неотложной помощи и дикий страх в его глазах; вспомнила прикосновения его рук, пока я то отключалась, то приходила в себя за день до операции, и его первое приветствие, когда я проснулась после нее.

В то утро мы долго смотрели друг другу в глаза, сдерживая свои эмоции. Наконец я не выдержала и заплакала. У моего мужа, который не любит показывать чувства, тоже вдруг заблестели глаза и задрожал голос.

– Я люблю тебя, и сейчас я там, где должен быть, – тихо произнес он.

Как выглядит любовь? Для кого-то она проявляется в дорогих подарках и широких жестах. Но мое главное счастье – это мужчина, который держит меня за руку не только в солнечные дни, но и в самые страшные времена.

Пусть другие мечтают о принце с хрустальной туфелькой. Я же выбираю человека, который, стоя на коленях, каждое утро помогал мне надеть простые хлопковые носки и кроссовки.

Ты не забудешь меня

Мы с Джоном сидели в кабинете лечащего врача в госпитале для ветеранов. Стены в комнате были выкрашены в унылый серый цвет. По другую сторону стола собрался целый консилиум докторов. Прежде чем начать комментировать результаты тестирования, которое прошел Джон, все они долго смотрели на нас и молчали. В этом молчании не было ничего хорошего.

– Некоторые результаты в норме, но в целом придется признать, что у вас снижены способности в области памяти и суждений, сэр, – наконец произнес наш врач.

Он сделал паузу и глубоко вздохнул. Джон нащупал мою руку и крепко сжал ее.

– Мне жаль говорить вам об этом, но окончательный диагноз – «прогрессирующие когнитивные нарушения со значительной потерей кратковременной памяти». Вероятно, это перейдет в деменцию.

Мне показалось, будто из моих легких высосали весь воздух. Рука Джона, сжимавшая мою, задрожала. Больше всего мне сейчас хотелось убежать вместе с ним из этого проклятого госпиталя, подальше от врачей, как ни в чем не бывало произносящих страшные слова.

Разумеется, мы никуда не побежали, а просто встали, поблагодарили всех и медленно пошли к выходу: правая рука Джона опиралась на трость, а левая по-прежнему крепко держала мою ладонь. До машины мы шли молча, прижавшись друг к другу.

– Что нам теперь делать? – спустя некоторое время спросил Джон. – Я не хочу, чтобы тебе пришлось заботиться обо мне всю оставшуюся жизнь!

Я любила этого человека двадцать шесть лет. Мы познакомились в клубе поддержки «Энджелс» и сблизились благодаря нашей общей любви к бейсболу. Наши отношения развивались очень медленно, поскольку в жизни каждого уже был болезненный развод. Джон оказался честным, добрым и внимательным человеком. Его родители и моя мама с сестрой тоже полюбили друг друга. Я обожала его дочь, а Джон был рад стать отчимом для моих детей и внуков. Наша свадьба стала настоящим слиянием наших семей, когда священник положил руки каждого на Библию и провозгласил:

– Объявляю вас одной семьей, собранной вместе Богом.

Мы заботились о моей матери и сестре, а затем – о родителях Джона, когда их жизнь подходила к концу. Мы всегда говорили себе, что время наслаждаться свободой и путешествиями придет, когда мы оба выйдем на пенсию. Но в двадцать пятую годовщину нашей свадьбы мне сделали операцию по удалению рака толстой кишки, и мы были вынуждены отложить поездку в Новую Англию, о которой так мечтали.

– Не волнуйся, – сказал мне тогда Джон, – мы еще сможем отправиться в путешествие попозже. Вот увидишь.

На следующий год мы, вместе с десятью друзьями, запланировали путешествие на лодках по Миссисипи из Нового Орлеана в Мемфис. Но за несколько недель до отъезда у меня обнаружился болезненный камень в почке. Когда врачи стали удалять его, то нашли еще одну опухоль. Предстояла еще одна операция. Джон снова сказал мне:

– Не переживай. Ты точно встанешь на ноги и успеешь восстановиться к нашей поездке.

Должно быть, его позитивный настрой сработал, потому что мы действительно смогли отправиться в путешествие и прекрасно провели время. Однако я заметила, что ему стало труднее ходить, а на корабле он порой не понимал, где находится наша каюта. На обратном пути, во время пересадки в аэропорту Далласа, Джон потерял равновесие и неудачно упал. По возвращении домой, врач назначил ему трехчасовое обследование. И вот теперь мы узнали сокрушительный диагноз, который навсегда разрушит нашу жизнь.