Александр Бердышев - Андрей Тимофеевич Болотов - выдающийся деятель науки и культуры 1738—1833
Андрей Тимофеевич обладал способностью мыслить широко, охватывать процессы в природе и сельском хозяйстве во всем их многообразии и многочисленных связях. Говоря о соотношении между земледелием и животноводством, он сформулировал его следующим образом: «Соблюдение должной пропорции между скотоводством и хлебопашеством есть главнейший пункт внимания сельского хозяйства. Сии две вещи так между собою связаны, что если одна упущена будет, то неминуемо нанесет вред и другой»[7 Экон. магазин. 1784. Ч. 17. С. 36—37.]. Определяющие гвязи между этими двумя отраслями он видел в следующем: растениеводство должно обеспечивать животноводство всем необходимым набором кормов во все времена года; животноводство отдачей навоза поддерживает плодородие почвы, возвращает полю то, что взято у него с урожаем. Самое неразумное, считал Болотов, держать скот впроголодь. Кто из-за плохого кормления использует скот не в полную меру, тот варварски растранжиривает и другой капитал (помещения для скота, обслуживающий персонал, да и сами корма).
Анализируя состояние кормовых угодий, Болотов приходил к выводу, что в трехпольном хозяйстве нельзя организовать правильное соотношение между пашней и скотом. Вот почему он так активно ратовал за введение кормовых полей. Особое значение Андрей Тимофеевич придавал бобовым растениям, в частности многолетним бобовым травам — клеверу и люцерне. Многовековой крестьянский опыт твердо убеждал, что луга и сенокосы, на которых в составе травостоя имеются «кашки» (так в народе издавна называют клевера), представляют собою наиболее ценные кормовые угодья. Скот с таких пастбищ не бежит в поисках других мест, а спокойно пасется, с удовольствием пощипывая лакомую траву. Болотов не раз сам наблюдал, как коровы из охапки сена, положенного им в кормушки, выбирают растения клевера. Элементарная логика подсказывала, что можно значительно повысить питательность сена, если клевер в нем будет не редкой находкой, а главной составной частью, т. е. нужно специально сеять его на полях, лугах и пастбищах.
По своему обыкновению, прежде чем дать какие- либо практические рекомендации, Андрей Тимофеевич обстоятельно изучал литературу по данной проблеме, отечественную и западноевропейскую, для уточнения неясных вопросов проводил специальные опыты. Так было и с клеверами.
Обобщив зарубежный и собственный опыт, Болотов опубликовал в «Экономическом магазине» серию статей (ч. 34 и 35 за 1788 г.) общим объемом около 100 страниц. Особое внимание в этой работе было уделено «обыкновенной красной дятловине» (еще одно название клевера). Следует особо подчеркнуть, как умело подходит Болотов к отбору материала из иностранных источников, сообщая своим соотечественникам только то, что важно для условий русского хозяйства, технологически рационально и экономически выгодно.
Из рекомендуемых им приемов возделывания клевера укажем на следующие, сохранившие значение и в наше время.
1. Совместный посев семян клевера с зерновыми яровыми и озимыми культурами. Учитывая, что под покровом зерновых растения клевера будут испытывать недостаток света, Болотов рекомендовал несколько уменьшать норму высева семян зерновых, особенно ржи, то же делать и при размещении посева на хорошо удобренных почвах.
2. Смеси клевера со злаковыми травами: райграсом, палошником (так называлась тогда тимофеевка). О функции травосмесей бобовых и злаковых трав в качестве структурообразователей почвы тогда еще не было известно, и их применяли лишь для повышения кормового достоинства.
3. Использование клевера как в летнее время в качестве зеленого корма, так и зимой в виде самого питательного сена. При выпасе коров на клеверном поле соблюдать осторожность (не пасти по росе и после дождя во избежание вздутий живота).
4. Использование клеверища в качестве предшественника озимых культур. Такой прием Болотов приравнивал к удобрению поля навозом.
Особого внимания, с его точки зрения, заслуживает семеноводство клевера.
Андрей Тимофеевич собирает семена с дикорастущих клеверов и размножает их. Затем через Вольное экономическое общество достает семена красного и белого клеверов из Голландии. Посеяв их на участках, расположенных рядом с участками, засеянными семенами с местных клеверов, Болотов убеждается в том, что голландские клевера мало чем отличаются от местных. С тех пор он стал разводить только местные популяции.
Особенно понравилась Болотову люцерна. Эта удивительная трава поразила его своей способностью к быстрому отрастанию после скашивания. Даже при длительном отсутствии дождей люцерновые участки уже через неделю после того, как траву на них скосили, снова становятся зелеными, и животные с большой жадностью набрасываются на отаву люцерны. При этом ни от каких других растений коровы не дают столько молока. Способность люцерны хорошо расти в условиях сухой погоды Болотов объяснял особенностями корневой системы: мощные корни глубоко уходят в землю и обеспечивают растения влагой из нижних горизонтов почвы. Об урожайности люцерны Болотов сообщал так: «Одним словом, она росла у меня наивожделеннейшим образом, и я в третий как наилучший год ее роста мог и по здешнему климату ее три раза косить и высушенного сена получать такое количество, что ежели б посеяна была целая десятина и вся бы она так хороша была, то простиралось бы оно в первый раз до 800 пудов, а другой — до 500, а в третий — до 300, всего до 1600 пудов, и такого в самом деле сена, которое пополам с соломой мешать можно было, а со всем тем была бы она скоту чрезвычайно едка и питательна» [8 Сел. житель. 1778. Ч. 1. Л. 7. С. 15.].
Основатель экологического направления в производстве
В основе теоретических работ по сельскохозяйственной биологии, а также практических рекомендаций Андрея Тимофеевича для земледельцев лежали в первую очередь его наблюдения и исследования природных процессов. С этой точки зрения весьма примечательна его статья «Об улучшении лугов», написанная в виде ответа на запрос корреспондента журнала «Сельский житель». Автор запроса спрашивал, почему у него луга с каждым годом становятся все хуже и что ему предпринять для их улучшения. Болотов не ограничился одними практическими рекомендациями, а снабдил их глубоким теоретическим обоснованием. Мысли, высказанные им в ответном письме, следует рассматривать как зачатки тех научных идей, которые впоследствии разовьются в самостоятельную науку — экологию растений. В наши дни, в связи с интенсивным загрязнением человеком природной среды, она становится в первые ряды приоритетных наук. В отличие от метафизических представленй о природных ландшафтах, свойственных многим ученым XVIII в., Болотов развивал взгляды, которые мы сейчас охарактеризовали бы как диалектические. Вырождение лугов он рассматривал как естественно-исторический процесс, в котором в результате взаимодействия климата, почв и растений происходит смена растительного покрова. Он подчеркивал, что хорошему состоянию почв соответствуют луга с хорошими травами, а истощенным, задерненным и закисленным — луга с худшими травами, вплоть до мхов.
Образно, языком того времени Андрей Тимофеевич изложил свои мысли: «Переходя с места на место, повсюду ли найдем мы одинакие произрастения? Увидим ли много тех па лугах, которые в лесу растут, а в лесах тех, которыя лугам более свойственны? Родящиеся же на пашнях между хлебов размножаются ли гораздо на лугах, и луговыя на пашнях?.. Она [природа], произведя их с преудивительной разностью в устроении, расположении, в росте, в нежности, грубости, в долголетии и недолготе дления и в тысяче других вещей, показала всем особые места, где им рость, и предписала, как им тут и как в иных местах плодиться и размножаться, куда они по случаю ежели перенесены будут... От сего- то самого и происходит то, что на одном и самом том же месте со временем могут совсем другие произрастения произойти и размножиться, нежели какие до того тут раживались. Нужно только земле истощить свои силы; прийти в худшее состояние или некоторым обстоятельствами перемениться, как все прежния, потеряв свои выгоды и сделавшись к таковому удобному своего рода размножению, как было прежде, через то неспособными, мало-помалу переводятся, а их места заступают иные и те, которым худоба земли и тогдашние обстоятельства свойственнее и кои в самой такой наиудобнее плодиться и размножаться могут. А ежели земля со временем сделается еще хуже и для сих уже неспособною, то переведутся и сии, а их места заступят третьи... Но когда сие справедливо, то чему ж надобно выйти, когда и вся луговая земля, от времени до времени теряя свои силы, на конец перед прежним состоянием своим сделается хуже? Не тому ли натурально, что тогда все те произрастения, которым свойственно рость на добрых землях, начнут ослабевать, а напротив того те брать верх и с вожделенным успехом размножаться, которым на худшей земле рость свойственнее? А когда так, то не утеснят ли сии первых и не выживут ли на конец совсем вон и не овладеют ли одни всем лугом?
