Алексей Порошин - Проигравшие победители. Русские генералы
Для офицера Генерального штаба русской армии второй половины XIX в. требовалось умение печатать на печатной машинке, управлять автомобилем, вести воздушное наблюдение и читать аэроснимки, использовать радиотелеграф и радиотелефон. Необходимо было также знание языков (прежде всего немецкого, французского, английского) для собственной проработки иностранных изданий в области военного искусства и выработки точки зрения на основные вопросы военного дела.
Владение перечисленными навыками и умениями позволяло штабным офицерам качественно выполнять главную, основную обязанность офицера Генерального штаба – согласование действий отдельных родов войск. Правильное руководство возможно лишь при условии согласования стремлений, возможностей, достоинств и недостатков отдельных слагаемых столь сложного сейчас военного механизма. Умение согласовать действия различных людей с их слабостями, самолюбием, свойствами, характером было более существенным делом и осуществлялось органом, обслуживающим интересы целого. Это и являлось уделом офицера Генерального штаба и его основным полем деятельности.
Опыт в этом роде деятельности приобретался в мирное время при выполнении обязанностей, возлагаемых в штабах на офицеров Генерального штаба в ходе войсковых маневров и в ежегодных полевых поездках строевых офицеров и слушателей академии Генерального штаба. Руководителями в таких поездках назначались, как правило, офицеры, причисленные к Генеральному штабу.
Полевые поездки имели цель: «а) подготовить высших начальников к решению стратегических задач преимущественно на предполагаемом театре военных действий; б) утвердить в строевых начальниках способность к быстрой оценке тактического положения и свойств местности; в) доставлять генералам, офицерам и врачам практику в распоряжении войсками в поле, не отвлекая для того войска от занятий».
Полевые поездки подразделялись на дивизионные, корпусные, крепостные и окружные. Для кавалеристов в дивизиях проводились специально-кавалерийские поездки. Полевые поездки, как правило, заканчивались двухсторонними маневрами. Корпусные, дивизионные, специально-кавалерийские поездки проводились ежегодно. Крепостные – в разное время года. Окружные по мере возможности, решением командующего с уведомлением военного министра.
Содержание полевых поездок раскрывает «Инструкция для занятий с офицерами в полевой поездке (1903 г.)». В соответствии с ней главной целью полевых поездок являлось ознакомление с той связью, которая должна существовать между всеми родами войск при разрешении одной общей задачи. В ходе занятий руководители партий (на которые разбивались обучаемые офицеры) давали лично каждому офицеру четыре или пять тактических задач следующей тематики: 1) оборона и атака позиций; 2) разведывательная служба и действия малой войны; 3) различные виды расположения на отдых: квартиры, квартиро-бивак с мерами для охранения внутреннего порядка и внешней безопасности; 4) походное движение, подготовка движения и исполнение его.
Каждый обучаемый докладывал решение заданных ему задач в присутствие всех офицеров. Реальность действий проверялась на отряде, состоящем из 2 полков пехоты, 2–3 батарей и 2–3 эскадронов, специально выделенном в распоряжение обучаемых.
В Таблицах 9/1, 9/2 (Приложение 7) представлены данные о полевых поездках, в которых участвовали исследуемые военачальники. Их анализ показывает, что наибольшее количество поездок приходилось на долю М. В. Алексеева и Н. В. Рузского. Причем при приблизительном их равенстве у первого география охватывает практически весь европейский театр военных действий. В то время как у Н. В. Рузского она ограничена в основном Киевским военным округом. Невелик подобный опыт у Я. Г. Жилинского и весьма мал у А. А. Брусилова и А. Н. Куропаткина. Н. И. Иванов на полевые поездки привлекался в качестве офицера артиллерийского подразделения, обеспечивающего практическую часть занятий. А. Е. Эверт участвовал в полевых поездках только тактического звена – дивизия, корпус.
Уровень поездок для их последующей практической значимости для военачальников на фронтах Великой войны также свидетельствует в пользу первых двух названных военачальников, так как в окружных полевых поездках решались стратегические задачи. В то время как на дивизионных и корпусных, что отличает А. Е. Эверта и несколько Я. Г. Жилинского, – задачи тактического уровня. Очевидно, что впоследствии в годы Первой мировой войны при анализе обстановки знание районов предстоящих сражений и полученный опыт помогали главнокомандующим в какой-то мере при принятии решения.
Таким образом, офицеры штабов выполняли многообразные обязанности, характер которых был то узко профессиональный (в штабах военных округов, Главном штабе), то многоплановый, включающий в себя весь спектр обязанностей штабной службы (тактические штабы).
Можно было длительное время прослужить на штабных должностях, практически не занимаясь оперативными вопросами, и быть в глазах несведущих людей большим знатоком штабной службы, пригодным к занятию важных командных постов в армии. Это подтверждается мыслью А. Н. Куропаткина, высказанной при анализе неудач в ходе Русско-японской войны 1904–1905 гг.: «Многочисленные штабы корпусов, особенно по специальности генерального штаба, имеют весьма недостаточную практику (оперативной деятельности. – А. П.)».
Исходя из вышеизложенного, проанализируем сущность приобретенного опыта штабной службы исследуемых главнокомандующих.
Штабная деятельность главнокомандующих
Служба главнокомандующих на штабных должностях представлена в Таблицах 10/1, 10/2 (Приложение 8). Выше мы упоминали, что в полковом звене оперативная работа была сосредоточена в руках командира полка. Следовательно, опыт адъютантской службы в батальоне и полку, полученный М. В. Алексеевым, А. А. Брусиловым и Я. Г. Жилинским, был вне сферы оперативной деятельности.
Алексеев М. В. штабную работу, в том числе и оперативную, изучил наиболее системно, так как последовательно прошел все звенья штабной службы (тактическое, оперативное и стратегическое).
Первый опыт оперативной работы приобрел в должности старшего адъютанта корпуса. В Главном штабе на должностях младшего и старшего делопроизводителя канцелярии военно-ученого комитета занимался анализом военно-статистических сведений о России и иностранных государствах. Далее последовательно на должностях начальника оперативного отделения и 1-го обер-квартирмейстера управления генерал-квартирмейстера занимался разработкой плана сосредоточения вооруженных сил России в случае войны. Принимал непосредственное участие в разработке плана предстоящей войны с Японией. Т. е. охватил весь спектр оперативных вопросов, решаемых в Главном штабе.
Получив богатейший практический опыт мирного времени, применял его в ходе Русско-японской войны на должностях армейского генерал-квартирмейстера, временно исполнявшего должности начальника штаба 3-й армии, начальника полевого штаба 3-й Маньчжурской армии.
Плакат, посвященный Русско-Японской войне
После войны, обладая огромным практическим, наиболее системным в русской армии штабным опытом мирного и военного времени при планировании, подготовке и организации боевых действий (именно оперативной деятельности), был назначен начальником штаба Киевского округа. Там целенаправленно занимался разработкой оперативных документов и подготовкой войск округа к войне. По воспоминаниям очевидцев, работал очень много и напряженно на службе до 18.00 и в личное время в домашнем кабинете до 23.00 и позже. Его деятельность была сосредоточена не только на войсках Киевского округа по разработке плана мобилизационного развертывания вооруженных сил на театре военных действий против вероятного противника – Австро-Венгрии, но включала в себя подготовку вооруженных сил России на европейском театре военных действий. Так, на совещании руководящего состава в Москве в 1912 г. его мысли были положены в основу плана мобилизационного развертывания русской армии. Сопротивляться глубоко проработанным мыслям представители Главного штаба не смогли, несмотря на явное неудовольствие по поводу «вмешательства» в их прерогативу. В последующем, по словам генерала В. Н. Доманевского, этот план был уточнен и носил характер компромиссного.
Один их сослуживцев отмечал важный недостаток в его деятельности в бытность его начальником штаба округа. По его мнению, М. В. Алексеев был безразличен к делу разведки. Что особенно было заметно по сравнению с его предшественником на этой должности.
М. В. Алексеев очень тщательно изучил европейский театр военных действий, участвуя с 1890 г. около 20 раз в качестве руководителя в полевых поездках с офицерами Генерального штаба. География поездок включала Киевский, Варшавский, Виленский, Одесский военные округа, Волынскую губернию, крепости Севастополь и Новогеоргиевск.
