Виктор Петелин - Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг.
Особая точка зрения была у Фолкнера и на народ, который он резко отмежевывает от толпы – безликой, бесплодной, подверженной стихии разрушения, существующей вне времени и вне истории. В толпу попадает лишь тот, кто лишен индивидуальности, корней, традиции. Народ же состоит из личностей, ему присуще чувство гражданственности, патриотизма, он близок к природе, что является условием его морального здоровья. «Страстно ратуя за человеческую индивидуальность, – отметил докладчик, – Фолкнер столь же страстно утверждает, что она невозможна без осознания истории, без кровных связей со своей землей, с ее прошлым».
В фолкнеровском подходе к изображению человека Денисова видит несомненную близость к Шолохову. Шолохов, подобно Фолкнеру, показывал жизнь своего региона как нечто цельное и в то же время сосредоточивался на судьбе отдельной личности, писал о конкретном, исторически обусловленном человеке и одновременно о человеке как таковом. Шолоховская эпопея представляет собой энциклопедию казачества эпохи революции, историческое повествование о приходе Дона к Советской власти. Но события исторические для героев – события не внешние, а внутренние. Герои – и участники, и творцы истории, а потому все, что происходит с народом, отражается в их личной судьбе. Мир Шолохова – это мир в разломе, но он его понял и принял как необходимый этап в единой истории человечества. Жизнь – становящаяся, строящаяся, драматическая – устремлена у Шолохова в будущее, однако, как и у Фолкнера, она опирается на прошлое, на историю, имеет крепкие народные корни. При этом, отмечает Денисова, категории прошлого и будущего выявляют не только сходство, но и важнейшее различие в мировоззрении Фолкнера и Шолохова. Американский писатель защищает и отстаивает устоявшийся уклад своего региона, будущего как качественного скачка у него вообще не существует. Шолохов стоит на иных позициях: он не отрицает полностью казачьего мира, уважая традиционные доблести и добродетели, но его взгляд направлен вперед. «Шолохову присуще стремление постигнуть сущность человека в великих социальных сдвигах, Фолкнеру – познать его место в потоке истории; шолоховские герои пишут историю, фолкнеровские – в нее вписаны». Для Шолохова социальная революция становится критерием оценки героев и их поведения, создает перспективу движения и прогресса, стимулирует развитие личности, что недоступно героям Фолкнера. Но это ни в коей мере не означает, заключает докладчик, что шолоховская эпопея выше фолкнеровского эпоса. Речь здесь идет о художниках разных общественных систем, культур и разных творческих индивидуальностей.
Об отношении писателей к историческому времени и социальным катаклизмам говорила также М.М. Коренева, сделавшая доклад на тему «Социально-исторический конфликт и его художественное воплощение». В представлении Фолкнера, сказала Коренева, единый поток жизни разорван, фрагментарен, что проявляется косвенным образом на всех уровнях романов. Гармонию человеческой личности разрушают противоречия, пороки, внутренний разлад; в социальной сфере губительной силой выступает зло, несправедливость; история «взрывается» войнами. Однако, изображая всеобщий распад связей и времен, Фолкнер не считает его окончательным и непреложным законом и сохраняет веру в единство мира, утверждающееся через единство прошлого и настоящего. В произведениях писателя присутствуют два вида прошлого: историческое, отражающее вечную борьбу противоречивых начал, и «непрерывное», бесконечно текущее «к истокам жизни». Историческое время – не «замороженный хаос», в нем есть будущее, но понимается оно Фолкнером особым образом: не как новая социальная система, а как восстановленное единство мира, реализованное благодаря усилиям человеческого сердца. Времена неделимы, прошлое присутствует в настоящем, и при всем этом фатальной предопределенности судьбы, снимающей с человека ответственность за свои поступки, у Фолкнера нет. Человек и мир вступают в активное взаимодействие и вместе изменяются. Фолкнер прекрасно чувствовал динамику жизни и отводил человеку ведущую роль в истории, хотя отдавал себе отчет в том, что действия людей могут не направлять, а нарушать естественное течение бытия, и не разрешать, а усугублять исторические противоречия. Примером такого насильственного раскола времен у него служат войны – гражданская между Севером и Югом и Первая мировая.
Иначе характеризует Коренева изображение социально-исторических конфликтов в произведениях Шолохова. Показав жизнь донских казаков на историческом переломе, писатель оценил происходящее с позиции познанных им социальных законов. Распад традиционных, устоявшихся связей рассматривается им как средство революционного преобразования мира. Чтобы понять новую правду, героям Шолохова приходится порвать с прошлым, со всем отжившим и повернуться лицом к будущему.
Личность и история, личность и общество – этой теме на симпозиуме было посвящено несколько докладов. «При всей своей «изнуряющей» яркой индивидуальности, – сказал в докладе «Человеческое сообщество у Шолохова и Фолкнера» Н.А. Анастасьев, – герои Фолкнера и Шолохова – люди прежде всего общинные, оседлые». Их невозможно понять вне того мира, тех традиций жизни и мышления, наследниками которых они выступают. «Свое, казачье, всосанное с материнским молоком» многое объясняет и определяет в поведении Григория Мелехова. В свою очередь, о Квентине Компсоне говорится: «Он был не существо, не данная личность, он был народ». Однако этот «коллективизм» мышления и сознания, продолжил докладчик, ничуть не облегчает положение героев в мире, ибо шолоховская казачья община и фолкнеровская община, сложившаяся на американском Юге, являют собой не только источник народной мудрости, величия и благородства, а еще и влачат бремя исторических предрассудков, выступая подчас силой косной и принудительной. Тем и объясняется колоссальное внутреннее напряжение художественных миров, созданных двумя писателями, хотя, разумеется, за их сходством не следует упускать важных черт различия.
Те же размышления содержались в докладе Е.А. Стеценко «Концепция героя в романах М. Шолохова и У. Фолкнера», где была сделана попытка показать, как на разном национальном и историческом материале художники решали сходную творческую задачу – изобразить народный характер в его сложных отношениях с окружающим миром. Главное, что сближает концепции героя у Фолкнера и Шолохова, подчеркнула Стеценко, – это неповторимость каждой личности при ее тесной связи со своей средой. Каждый писатель находит свои средства, представляющие человека частью определенной национальной и социальной общности. В фолкнеровской йокнапатофской трилогии герои, жители Французовой Балки, наделены общими, как положительными, так и отрицательными, чертами, отражающими противоречивость народного, национального характера. То, что эти черты не случайные, а основополагающие, выработанные специфическими историческими условиями, подчеркивается их проявлением в персонажах разной судьбы и социального положения. Фолкнеровский южанин – индивидуалист, действующий в одиночку, отстаивающий свою личность перед враждебными обстоятельствами, но его индивидуализм – типичный признак его среды. Психология героев характерна для поздней стадии распада общинного сознания, когда общинное и индивидуальное уже утратило старые формы взаимодействия, но еще не образовало новых. Чувство независимости обострено и как бы утверждается в противоборстве с обезличивающими силами, стремящимися сохранить предначертанное бывшим миропорядком место человека на земле. Благодаря этой неоднозначности народного характера, борьбе в нем противоположных начал историческая трагедия Юга предстает не как следствие вторжения капиталистического Севера, а как следствие его собственных противоречий. История, по Фолкнеру, рождается внутри самого уклада жизни и человеческой натуры.
