Николай Штучкин - Над горящей землей
- Володя, учти, от нас зависит очень большое дело, речь идет о подброске снарядов к окруженному городу. В пути несколько сот машин... Войска ждут, а мы виражим, время теряем.- Не выдержал, закричал: - Курс! Курс давай! Сколько можно ждать...
И Владимир почувствовал страх. Но это был не тот страх, который он испытывал раньше, попадая в прожекторы, в зенитный огонь. Умирать было страшно, но там было все по-иному: иное дело, иные обстоятельства. Там был поединок, решался вопрос кто кого. Борьба шла за внезапный, скрытый выход на цель и за точность ее поражения. Побеждал тот, кто хитрее, находчивее, чье мастерство превосходило. Твое или противника.
Сейчас все по-другому. Дело касается защитников Сталинграда. Владимир увидал их будто воочию. Они стоят насмерть, и вокруг них сжимается вражеское кольцо. Им нужна помощь - оружие, боеприпасы. И эта помощь зависит от экипажей 709-го полка, от экипажа Бушуева, оттого, сумеет ли он привести группу У-2 в Мало-Ивановку; от Константинова, оттого, сумеет ли он восстановить ориентировку, найти Мало-Ивановку.
Частая серия вспышек артиллерийской зарницы на юге снова напомнила о происходящем. И Бушуев, очевидно, поняв, что спешка может лишь все испортить, сбить штурмана с толку, спокойно добавил:
- Не спеши, Володя, я жду. Еще что я услышал из разговора генерала с майором и Мелешковым: тракторный эвакуации не подлежит, на нем будут ремонтировать танки.
Вовремя сказанное слово - большая поддержка. Владимир взял в руки себя, заставил себя работать. Он доведет до конца порученное им боевое задание. Он призовет на помощь все свое хладнокровие, выдержку, весь опыт и знания, заставит себя в этих нелепо сложившихся обстоятельствах выбрать правильное решение, правильный метод восстановления ориентировки.
И он выбрал. Сначала выйти на характерный линейный ориентир, а от него на цель. Если смотреть на карту, то Мало-Ивановка находится севернее Сталинграда на удалении восьмидесяти километров. Слева от нее - река Иловля, приток Дона, справа - Волга. В северо-восточном направлении они идут параллельно друг другу. Мало-Ивановка между ними. Потеряв ориентировку, на нее не выйдешь ни с Волги, ни с Иловли. Владимир решил выйти с притока Иловли, небольшой речушки, впадающей в Иловлю с востока и находящейся севернее Мало-Ивановки в восьмидесяти километрах. Чтобы выйти на эту речушку, надо идти в северном направлении. С юга к ней подходит несколько балок, в самом начале одной из них и находится Мало-Ивановка. Идя вдоль речки с востока, и надо отыскать эту балку: а по ней - Мало-Ивановку. Конечно, при такой плохой видимости, как сейчас, речушку найти очень трудно, ее можно и не заметить, но в сложившихся условиях выход на нее единственная возможность восстановить ориентировку.
Итак, Владимир решил выйти на Мало-Ивановку с другой стороны, не с юга, как планировали, а с севера. Решил потерять во времени, но действовать наверняка.
Решение принято, надо его осуществлять. Первая задача - выйти на речку.
- Курс триста тридцать градусов! - сказал летчику штурман, и три самолета пошли в заданном направлении.
- Ты смотри, не попасть бы нам к немцам, - беспокоится Бушуев, обстановка на северо-западе нам неизвестна.
- Смотрю, - отвечает Владимир, - а ты пониже держись, а то речку проскочим.
Самолеты идут на высоте триста метров. Пять минут, десять, двенадцать... Вот-вот появится речка. Но пока ее нет. Что-то блеснуло? Пруд, небольшой водоем? Может, это и есть речушка, вернее, ее остатки, следы, а сама она пересохла?.. Так и подмывает встать в вираж, поискать, покружиться над прудом. Но нет. Владимир сжимает нервы в кулак, молчит, только пристально смотрит на землю.
- Вот она! Вот! - кричит он радостно.
Это пока не речка, пока темные извилистые полосы оврагов. Но самое главное то, что они тянутся не на восток, не к Волге, а на север, к речке, которая так нужна и сейчас должна появиться. И она появилась - извилистая, тонкая, едва заметная полоска воды.
- Разворот влево, держи вдоль речки! - командует штурман.
Бушуев выполняет команду. Он верит в своего штурмана, видит, как он упорно распутывает узел. Чувствует, распутает его до конца.
Внизу, около речки, чуть заметно обозначились контуры какой-то деревеньки. Сереют дороги, подходящие к ней из степи. Какой это пункт? Что там на карте? Но не успели глаза привыкнуть к свету кабины, как очертания пункта уже уплыли назад.
Проходит минута, и снова какой-то пункт.
- Командир! Сделай круг над селением, - кричит штурман.
Глянув на карту, запечатлев в памяти изображение местности, Владимир смотрит на землю. Ослепляют, мешают смотреть огни из выхлопных патрубков. Владимир перегнулся через борт - так лучше видно. Но упругие воздушные струи от винта больно хлещут по лицу, голове, треплют комбинезон.
Луна скрылась за тучами. Стало совсем темно. Еще ярче, ослепительнее показались выхлопные огни. Но если от них отгородиться руками, если перегнуться через борт, то земля просматривается лучше.
Спит приволжская степь, окутанная густым мраком. А в ночи над хуторами и балками, над речкой носятся три крылатых машины, жмутся друг к другу летчики боятся отстать, потеряться. Сосредоточены и напряжены лица людей, находящихся в воздухе. Владимир видит их будто воочию, сквозь темноту. Видит, ибо все время думает: "Только бы не отстали, только бы удержались в строю". И вдруг новая загадка. Группа летит вниз по течению речки, русло ее должно расширяться, должно быть все полноводнее, а получается наоборот, полоска воды все уже и уже. Вот она прервалась. Появилась опять. И вдруг исчезла совсем. Будто ее и не было, и группа летела не над речкой, а над глубоким оврагом.
Какая нужна сила воли, чтобы не растеряться, заставить работать воображение! И Владимир заставил. Мысленно он спустился на землю и не пролетел над рекой, а как бы прошел, внимательно все рассмотрел и все увидел, и прежде всего русло. Оно было широким, но пересохшим, местами заросшим осокой и камышом, местами заболоченным. Увидел и понял, что группу он ведет правильно, что речка эта именно та, которую он искал, и что овраг, который ему так нужен, впереди и скоро появится. А вот, кажется, и он. А может, не он?
- Командир! Стань в левый вираж!..
Владимир смотрит на землю. Судя по времени полета и скорости, овраг должен быть именно тот, который и нужен, но судя по очертаниям - нет, не он. Если не этот, значит, следующий. Ну, что ж, пойдем дальше.
- Командир! Давай напрямую.- И вдруг мысль: не резко ли Бушуев пошел в левый вираж, удержались ли ведомые летчики? Взгляд в правую сторону ведомый на месте. В левую - слева темно, аэронавигационных огней не видно. У Владимира екнуло сердце.
