Николай Ховрин - Балтийцы идут на штурм !
Телеграфная рубка на "Кречете" была местом, куда строжайше запрещался доступ всем посторонним. Кроме обслуживающего персонала сюда могли заходить лишь самые доверенные офицеры штаба. Эти строгости были вполне понятными: через руки связистов проходили данные о дислокации кораблей, приказы, распоряжения и другие секретные документы.
Члены Центробалта тоже не имели права доступа в рубку.
Разыскав дежурного офицера, я предъявил ему свой мандат. Он явно растерялся, начал бормотать, что он не может сам решить этот вопрос, и отправился к адмиралу Вердеревскому. Чинить препятствий мне не стали, и я прошел в тесную аппаратную. Кроме телеграфистов и шифровальщиков в ней находились начальник штаба капитан 1 ранга Зеленой и флаг-капитан оперативной части князь Черкасский. Увидя меня, они буквально остолбенели. В рубке воцарилась неловкая тишина. Офицеры штаба знали меня в лицо и, конечно, понимали, что член Центробалта пришел сюда неспроста. После длительной паузы Зеленой сказал:
- Вы, очевидно, знаете, что здесь идет прием и расшифровка оперативных телеграмм. Они, как известно, подлежат только ведению командования.
- Об этом мне известно, - сказал я. - Но в сложившейся обстановке Центробалт считает, что должен быть в курсе всех дел. Мне приказано знакомиться с содержанием всех без исключения юзограмм. Вот мой мандат.
Вошедший после меня дежурный офицер доложил начальнику штаба, что Вердеревский разрешил представителю Центробалта присутствовать в телеграфной рубке.
Зеленой пожал плечами.
Первая телеграмма, с которой я ознакомился, была подписана помощником военно-морского министра Дудоровым и гласила: "Немедленно прислать "Победителя", "Забияку", "Гром" и "Орфей" в Петроград, где им войти в Неву. Идти полным ходом. Посылку их куда - держать в секрете. Если кто и будет из этих миноносцев не может быстро выйти - не задерживать других. Начальнику дивизиона по приходе явиться ко мне - временно возлагает на нибритания задержена чукие. И если потребуется действие противника прибывших цев. Если по вашим соображениям указанные миноносцы прислать невозможно совершенно замените их другим дивизионом, наиболее надежным".
Я намеренно привожу здесь телеграмму в том виде, как она выглядела после расшифровки. Впоследствии выяснилось, что в тексте, переданном из Петрограда, после фразы "Начальнику дивизиона по прибытии явиться ко мне" шли слова: "Временное правительство возлагает на них задачу демонстрации и - если потребуется - действие против прибывших кронштадтцев". Если бы это стало известно в тот момент - не миновать бы серьезных последствий. Шутка ли - помощник морского министра предлагал направить пушки эсминцев против вышедших на июльскую демонстрацию кронштадтцев!
Но и без того было очевидно, что боевые корабли понадобились Временному правительству, чтобы противопоставить их народным массам.
Вторая депеша была еще хлеще первой. В ней говорилось: "Временное правительство по соглашению с Исполнительным комитетом Совета рабочих и солдатских депутатов приказало принять меры к тому, чтобы ни один корабль без вашего на то приказания не мог идти в Кронштадт, предлагая не останавливаться даже пред потоплением такого корабля подводной лодкой..."
Прочитав этот текст, я растерялся. Держа оба сообщения в руке, лихорадочно соображал: что делать?
Гнетущую тишину в рубке нарушил Зеленой. Нервно постукивая пальцами по столу, он негромко произнес:
- Мне кажется, что нам надо трезво взвесить все обстоятельства дела... шифровка, конечно, необычна... надо посоветоваться с командующим. Полагаю, вы не будете предпринимать поспешных действий.
Не выпуская телеграмм из рук, я твердо сказал, что сейчас же иду в Центробалт. Зеленой больше всего боялся именно этого, но что он мог поделать? Во всяком случае, задержать меня он не мог. Матросы с "Кречета" помешали бы.
Выйдя из рубки, я быстро пошел к трапу, но меня перехватил дежурный офицер.
- Одну минуточку, - сказал он торопливо. - Командующий флотом просит вас зайти к нему.
Хотя по форме это была всего лишь просьба, отказаться было нельзя. К тому же я подумал, что командующий флотом выскажет свое отношение к депешам из Петрограда, и я смогу доложить Центробалту точку зрения Вердеревского.
Когда мы вошли в каюту, адмирал, отпустив дежурного, предложил мне сесть. Поблагодарив, я остался стоять. Несколько секунд Вердеревский испытующе смотрел на меня, потом подошел ближе и в упор спросил:
- Что вы намерены делать с полученными юзограммами?
- Доложу о них президиуму Центробалта. Сейчас на "Полярной звезде" собрались представители судовых комитетов Гельсингфорсской базы. Думаю, что они должны быть ознакомлены с текстом этих документов.
- А вы отдаете себе отчет в том, что может произойти, если прочитать их на собрании?
Я, конечно, понимал, что оглашение секретных приказаний Временного правительства на "Полярной звезде", где атмосфера и без того накалена до предела тревожными слухами о событиях в Петрограде, вызовет взрыв возмущения.
- Положение очень серьезное, - сказал командующий, - хочу, чтобы вы, а через вас и Центробалт точно знали о моей позиции в этом вопросе. Заявляю вполне ответственно, что данной мне властью не допущу, чтобы флот был втянут в междоусобную борьбу. Так и доложите президиуму. Приказ Дудорова пагубен. Теперь второй вопрос. Я понимаю, что вы обязаны выполнить свой долг и покажете телеграммы президиуму. Однако я прошу о том, чтобы их содержание не стало достоянием членов судовых комитетов. Я не хочу допускать излишнего накала страстей. Полагаю, что командование в состоянии обо всем договориться с Центробалтом... уверяю вас, что в этом вопросе мы будем действовать сообща и не позволим использовать корабли флота в политической борьбе. Вы можете обещать мне, что юзограммы не будут зачитаны на собрании?
- Этого сделать не могу, - ответил я. - Тут уж как решит президиум.
Вердеревский задумался, потом решительно сказал:
- Тогда давайте договоримся вот о чем - если будет решено огласить юзограммы, прошу пригласить меня на заседание. Я сам зачитаю их. Имейте в виду, что это очень важно. Представители судовых комитетов должны знать, что командование флота не собирается выполнять приказа Дудорова. Прошу вас дать слово, что без меня юзограммы не будут преданы гласности.
- Хорошо, такое слово я могу вам дать.
Придя на "Полярную звезду", я попросил членов президиума выслушать в узком составе мое сообщение. Депеши Дудорова вызвали бурную реакцию. Особенно негодовал пылкий Дыбенко. Каких только эпитетов не нашлось в его лексиконе в адрес помощника морского министра и Временного правительства! Однако, когда улеглись страсти, сразу же встал вопрос о том, что делать.
