Виктор Данилевский - Нартов
На циклопических глыбах из дикого камня установили гигантские полотнища ворот, подвешенные на вращающихся столбах. Столбы имели массивные металлические пятники, входившие в мощные подпятники, укрепленные на каменных глыбах. Полотнища были такими тяжелыми, что их поддерживали катки, шедшие по дуговым железным полосам. Гнез-
Михаил Васильевич Ломоносов (1711–1765).
Портрет работы неизвестного художника. Из коллекции П. И. Шувалова.
Леонард Эйлер (1707–1783).
По гравюре В. Соколова с портрета, написанного И. Брунером в 1737 году в Петербурге.
Кикины палаты, где находились коллекции Кунсткамеры в годы, когда для изучения естествознания в нее приезжали Петр I и А. К. Нартов.
«Восковая персона» Петра I, вынесенная А. К. Нартовым на лед Невы из горящего здания Академии наук в ночь с 4 на 5 декабря 1747 года (восковая скульптура работы К. Б. Растрелли, 1725 год). Государственный Эрмитаж. Ленинград.
В день открытия Кронштадтского канала на триумфальных пирамидах строители поместили надписи: «Чего не победит России мужество».
«Дело являет каков был труд».
Как монумент, представляющий овеществленным его творчество, возвышалось творение Нартова — главный механизм Большого канала. Шлюзовые ворота успешно работали не только в том веке, когда жил их творец, но и в следующие столетия.
«Птенец гнезда Петрова», работая на строительстве Кронштадта, трудясь на Кронверке и вводя новые военно-технические решения, следовал завету Петра I, сказавшего еще в 1714 году во время их занятий в Арсенале — «в литейном амбаре при вылитии пушек»:
«Когда слова не сильны о мире, то сии орудия метанием чугунных мячей неприятелям возвестят, что мир сделать пора».
Глава одиннадцатая
«ДЛЯ МИРНОГО БЛАГОПОЛУЧИЯ И ТИШИНЫ»
лухой декабрьской ночью поднялось над Петербургом зарево пожара. Набат поплыл над спящим городом. На Васильевском острове горела Академия наук. Пламя озарило набережную, отблески его искрились на льду Невы.
Одним из первых прибежал на пожар Нартов вместе со своими мастеровыми. Верхний этаж здания был уже весь охвачен огнем. «К… пожару я в скором времени поспел, — пишет Нартов, — и оный верхний апартамент кругом весь сильно горит».
Пламя пылало на этаже, непосредственно под которым была Лаборатория механических и инструментальных наук со всеми ее станками, инструментами, изделиями и материалами. Здесь же находилось восковое изображение Петра I в виде сидящей фигуры.
Нартов действовал стремительно. Вместе со своими людьми он бросился в пылающее здание[13]. Восковую фигуру успели быстро вынести. Сложнее обстояло дело со станками. Они были надежно прикреплены к полам фундаментными болтами. Нартов дал команду:
— Рубить болты, рубить фундаменты! Машины спасти!
Огонь уже начал охватывать этаж. Выбили окна, спускали через них станки: «… с мастеровыми людьми тех махин фундаменты обрубили и по веревкам спущены и протчие вещи сохранены».
Пламя бушевало в помещении лаборатории, когда за окнами исчезли последние из спасенных машин. Некоторые из вещей находились в кладовой, подойти к ней было невозможно, она пылала — «кладовая полата сгорела и ничего из ней не вынесено».
На льду Невы стояли станки, спасенные в спешке пожара, конечно, «не без повреждения». Академические служащие, гренадеры, мушкетеры и солдаты других петербургских полков, спешно прибывшие на пожар, сваливали на невский лед книги и, другие академические материалы. Сюда же приволокли ящики с экспедиционными материалами, привезенными из Сибири, и «из всех департаментов книги, кунсткамерские вещи, травы и письма, в связках и не в связках».
Среди всего нагроможденного на льду возвышалась, словно живая, освещенная пламенем, восковая фигура основателя Академии наук…
Зарево пожара поднималось все выше. В его свете хорошо были видны сани, в которые профессор Миллер спешно сбрасывал академический архив. Вскоре миллеровские сани скрылись в ночной тьме. Профессор увез основную часть архива на свою квартиру. Другая оказалась на дому у академика Винсгейма. Он затем признал в своем показании: «А что до архива принадлежит, то по большей части Миллер дела к себе в санях на дом повез, а почасти и я некоторых у себя имею». Все это были материалы, которые Нартов тщательно опечатывал еще в 1742 году, так как в них находились прямые документальные доказательства шумахеровских и других злоупотреблений и преступлений. На документы этого архива опирался Ломоносов в своей борьбе против Шумахера, Тауберта и их единомышленников.
Пламя бушевавшего пожара продолжало освещать сбежавшиеся толпы, войска, преграждавшие путь к горящему зданию и зорко охранявшие вынесенные на береговой лед академические вещи, материалы.
На следующий день после пожара Шумахер и Тауберт писали, что пожар начался на чердаке, «под кровлею… а от чего точно оный пожар воспоследовал, о том подлинно еще неизвестно». В дальнейшем пожар пытались объяснить тем, что в печных трубах были неполадки, выпала где-то кладка и начали гореть деревянные связи. Версия о начале пожара «под кровлей» была опровергнута Нартовым. Он показал, что пожар начался не на чердаке, а на верхнем этаже, «в рисовальной палате». Главная полицмейстерская канцелярия, ведавшая борьбой с пожарами в Петербурге, подтвердила свидетельство Нартова. После длительной переписки Канцелярия Академии, то есть Шумахер, объявила, что причиной пожара было то, что «где-нибудь труба проведена была возле накатного бруса, которая от худого строения, а больше от ветхости расселася», и в результате брус начал гореть.
Последствия пожара были тяжелыми. Полностью погибла академическая астрономическая обсерватория: «… из обсерватории ничего не спасено, а оная со всеми находившимися на оной махинами, часами, моделями, небесными картами, зрительными трубами и прочими… инструментами. — сгорела». Пожар уничтожил оборудование Гравировальной и Ландкартной палат, уничтожил Большой академический глобус, испепелил Камнерезную палату. Лаборатория Нартова была разгромлена.
«Погорело в Академии, — пишет Ломоносов, — кроме немалого числа книг и вещей анатомических, вся галлерея с сибирскими и китайскими вещами, астрономическая обсерватория с инструментами, Готторпской большой глобус, Оптическая камера со всеми инструментами и старая Канцелярия с оставшимися в ней архивными делами».
Все это произошло в ночь с 4 на 5 декабря 1747 года, вскоре после того, как пробило четыре часа. Здание Академии догорало не один день. 9 декабря были присланы двести солдат с лопатами, топорами и кирками, чтобы закончить тушение остатков пожара.
