Наталья Тендора - Леонид Быков. Аты-баты…
– Быкова нет, атаман уехал, командовать Сечью буду теперь я.
Словом, совершила переворот. Никто не сопротивлялся, все были согласны. И мы послали Быкову телеграмму, что он свергнут, а командует Сечью Мать Запорожская.
С нетерпением ждем его приезда. Как он отнесется ко всему? Когда он появился, тут же собрал своих сторонников, начал с ними совещаться. Стало ясно, что так просто власть они не отдадут.
До меня дошли слухи, что ночью явятся ко мне в гостиничный номер и будут меня свергать. Я решила подготовиться. Поставила кресло на стол и расположилась в нем. Бывают такие ночники, с железными колпачками. Я два колпачка связала, надела на себя, взяла в руки половую щетку, уселась в кресло и жду. Слышу, кто-то крадется вдоль коридора. А это – Быков, Юматов и другие. Они врываются в номер – лица разрисованы, в пижамах, из кривых палок сделаны сабли. И… останавливаются.
Тут все стали хохотать! Значит, свергнуть меня не удалось. Но я добровольно отдала Лене Быкову половую щетку – как символ власти.
Не было дня, чтобы мы друг друга не разыгрывали. Даже тем, кто любил выпить, было некогда пить, потому что каждую минуту кто-то что-то придумывал.
Подошел срок уезжать актрисе Нине Агаповой. Но что-то с билетом не получалось, и она задержалась. А Кеша Смоктуновский был на съемке. Тогда мы решили, что Нина устроится в его постели, я залезу в шкаф, а актеры будут в соседнем номере ждать. И когда Кеша вернется и увидит ее, Нина скажет, что очень его любит, поэтому и не уехала. А я буду на всякий пожарный случай сидеть в шкафу и, если что-то произойдет, подам сигнал.
Мы с Ниной разговариваем, а Кеши все нет. Говорим о том, о сем, смеемся. Вдруг открывается дверь, я быстро захлопнула дверцу шкафа, Нина слегка выставила плечико из-под одеяла. Смоктуновский входит, и с ним женщина – корреспондент газеты. Они продолжают разговаривать – мы замерли. Нина вообще не знала, что делать. Тем временем Смоктуновский договорился с корреспонденткой о встрече. Через несколько минут она ушла, а Смоктуновский разгримировался, вошел в комнату и увидел Нину.
– Нина, ты что здесь делаешь?
– Кеша, я тебя люблю, я поэтому не уехала…
– Отлично! Сейчас я переоденусь, и мы поговорим…
Открывает шкаф и видит, что я там сижу. Мы начали смеяться.
– Ах так! – говорит Кеша. – Хотели разыграть? Ну ладно. Получится обратный розыгрыш.
Актеры, услышав шум, решили, что пора прийти и сказать:
– Как тебе, Кеша, не стыдно, ты что… Нина такая…
С этими словами они и вошли в номер. А Смоктуновский лежит на ковре.
Жора Юматов закричал:
– Почему он лежит? Кеша, что с тобой, почему ты лежишь? Тебе плохо?
Я испуганно говорю:
– Не знаю. Он открыл шкаф и увидел меня. Увидел и упал.
Юматов на нас набросился:
– Что за жестокий розыгрыш, ему ведь плохо!
Взял графин с водой и вылил Кеше на голову. Смоктуновский даже не дрогнул. Он так и лежал неподвижно. Потом через некоторое время поднялся:
– Хватит разыгрывать. Меня корреспондент ждет…
В нашей группе был фотограф из местных. И он то и дело исподтишка нас снимал. Потом продавал фотографии любителям кино. Он нам так надоел, что мы решили и его разыграть.
Обычно фотограф подходил и каждый раз представлялся:
– Я работаю в лаборатории института, и студенты очень просят ваши фотографии. Можно я вас сниму?
Однажды мы ему сказали:
– Приходи к нам вечером в гостиницу, у нас сегодня будет очень интересно. Ты всех увидишь и всех сфотографируешь. А собираемся мы у молодого актера. У Смоктуновского. Он пока только снялся в одной картине, в «Солдатах». Еще пока не очень известен, но это будет один из самых знаменитых артистов. Твои фотографии будут первыми…
Так мы напророчили Кеше будущую славу.
Вечером фотограф явился в точно назначенный срок. Постучал в номер, дверь открывает Кеша.
Он обмотан полотенцем, в трусах, голова намыленная. Агапова изображает его жену.
Кеша говорит:
– Проходите, проходите, мы вас ждем, дорогой…
И тут же принялся обнимать фотографа, целовать, перепачкав его мылом.
А мы предупредили фотографа:
– Знаешь, это человек необычный. Он может выкинуть все что угодно. Ну как все гении. Так что если ты почувствуешь, что что-то не так, то… Ты петь умеешь?
– Да.
– Ну вот сразу начинай что-нибудь петь. Тогда он утихомирится. Мы уже это знаем.
Фотографа мы посадили на диван, а над ним висел натюрморт с яблоками. Кеша о чем-то разговаривает, руками размахивает, влезает на диван, рукой как бы дотрагивается до натюрморта, а сам вытаскивает из-за картины яблоко (мы его туда специально положили), потом возвращается к столу. Фотограф оглядывается – яблоко на натюрморте. Фотограф не понимает: что тут происходит?
Мы с Юматовым заходим в туалет, а Кеша залезает в шкаф. В это время мы в туалете спускаем воду, а Кеша появляется из шкафа, вроде бы застегивает брюки и продолжает есть яблоко.
У нашего гостя глаза округлились, думает: куда я попал… В это время Юматов пошел к себе в номер и звонит Кеше.
Кеша снимает трубку.
– Кто это? Шостакович? Здравствуй, дорогой Дмитрий Дмитриевич. Беда, не могу заниматься. Рояль не влезает, никак не можем в номер втащить. Понял… Завтра мы подъемный кран пригоним, может быть, с его помощью через окно мы как-нибудь втащим этот рояль. Сломается, говоришь? Ну, сломается и сломается. Ничего не поделаешь. Но мне же надо работать. Митя, бывай здоров…
Фотограф ничего не понимает. Видит только, что Кеша зажигает какую-то бумагу, бросает ее на пол, она горит.
И вдруг мы слышим:
Комсомольцы, беспокойные сердца…
От ужаса фотограф запел тоненьким срывающимся голосом. Нас душит смех, но мы просим фотографа:
– Только, ради бога, никому не говори.
– Если бы я даже сказал, никто бы мне не поверил.
Я вспоминаю то далекое-близкое… Иногда говорят: актеры как дети. Да, мы были, наверное, этими детьми.
Мы закончили фильм, и наша дружная компания разъехалась. Впереди были новые фильмы. У каждого была своя дорога в кино. А эта дорога всегда была трудной. У каждого.
Леонид Быков… Заводила, веселый, обаятельный человек. Казалось, что у него легкий характер, он как бы не замечал трудностей, не обращал на них внимания. Но так только казалось.
Мы часто с ним беседовали, и я узнала его гораздо лучше. Это была личность, думающий человек, которого все волновало, прекрасный актер, давно переросший тех героев, которых он играл».
«Добровольцы»
Хорошо над Москвою-рекой
Услыхать соловья на рассвете,
Только нам по душе не покой,
Мы сурового времени дети.
Комсомольцы-добровольцы,
Мы сильны нашей верною дружбой.
Сквозь огонь мы пойдем, если нужно
Открывать молодые пути.
Комсомольцы-добровольцы,
Надо верить, любить беззаветно,
Видеть солнце порой предрассветной,
Только так можно счастье найти!..
Эта песня, звучащая на протяжении всей картины «Добровольцы» стала ее лейтмотивом. Лирико-героическая, она помогает сохранить глубокий эмоциональный настрой картины, точно передавая дух не только самого фильма, но и веяния времени, в котором он создан. Бывший фронтовик Юрий Егоров снял «Добровольцев» по роману в стихах Евгения Долматовского в героическо-роматическом ключе. Зрители, впервые увидевшие «Добровольцев» на экране, хорошо знали изложенные в них события, поскольку многие сами принимали в них участие. Старшему поколению «Добровольцы» напоминали о пережитом, молодежь учили мужеству, воспевая верность Родине и подлинную любовь, крепкую мужскую дружбу, став яркой романтической иллюстрацией эпохи. Зрители приняли фильм и полюбили. Выдающийся актер Павел Кадочников, снимавшийся с Быковым в «Укротительнице тигров», считал «Добровольцев» одним из лучших фильмов советского кино.
