Вадим Прокофьев - Степан Халтурин
Создавая программу союза, Халтурин понимал, что ее необходимо широко обнародовать среди пролетариев. Значит, программа, газета, типография должны стать главной заботой организаторов союза. Вернувшись из Нижнего, Халтурин уже не застал в Петербурге Обнорского. Виктор Павлович, занятый также основанием типографии, не смог приобрести шрифта и станка в России и решил снова съездить за границу, где это добыть было гораздо легче.
Через своих друзей-землевольцев Обнорский достал паспорт на имя Дмитрия Федоровича Зейдера и укатил сначала в Лондон, затем в Париж. Для покупки станка из рабочей кассы Виктору Павловичу была выдана необходимая сумма денег. Станок нашелся у ткачистов, издателей «Набата». Купив станок, Обнорский оставил его в редакции «Revolte», договорившись о переправке в Петербург, а сам, на сей раз не задерживаясь за границей, поспешил через Варшаву в Россию. Обнорский не случайно заехал в Варшаву, он преследовал все ту же цель — расширить связи Петербургского союза рабочих с революционными организациями других городов и частей Российской империи.
Вернувшись в Петербург, Обнорский вместе с Халтуриным засели за выработку программы союза. Им деятельно помогали члены центрального кружка. Много было споров вокруг каждого пункта программы.
Халтурин и Обнорский, отрицая народническое учение о крестьянской революции, искали в западноевропейском рабочем движении образцы, применимые и для России. Остановились на Эйзенахской программе социал-демократической рабочей партии Германии, вошедшей в I Интернационал Маркса. В ней были кое-какие погрешности с точки зрения научного социализма, некоторые статьи отдавали лассальянством. Но Халтурин и Обнорский, испытавшие на себе влияние народнического социализма, не могли, конечно, переработать эту программу, превратив ее в документ подлинно научного социализма. С марксизмом ни тот, ни другой в достаточной мере не были знакомы, хотя читали и Маркса и Энгельса, а Обнорский был лично знаком с обоими.
Никогда до этого ни Обнорскому, ни Халтурину не приходилось писать теоретические работы или, тем более, политические программы. Не у кого было попросить и совета, так как не хотели посвящать интеллигентов во все тайны образования самостоятельной рабочей организации. Да и могли ли народники что-либо посоветовать? Узнай они, что рабочие собираются отчетливо сформулировать важность политических свобод и необходимость борьбы за их достижение, подняли бы вопль, обвинили бы в либерализме.
Поэтому Обнорский и Халтурин искали ответы на все спорные вопросы в готовых программах социал-демократических партий Запада, имея своим образцом Эйзенахскую программу. Образец образцом, но Эйзе-нахская программа была составлена применительно к условиям политической борьбы рабочего класса Германии. В России условия были иными, приходилось многое менять, продумывать заново. Так же как и германские социал-демократы, Халтурин и Обнорский решили создать две программы — минимум и максимум, что уже выгодно отличало их от туманной и все время видоизменявшейся программы народников.
В Эйзенахской программе-минимум было десять пунктов. Шесть из них целиком переписали в программу-минимум Северного союза, четыре изменили, исходя из конкретных условий России. Эйзенахская программа требовала отмены всех действующих законов о печати, союзах и коалициях. В России вообще не было законов о союзах и коалициях, законы же относительно печати настолько ее стесняли, что о «свободе печати» и говорить не приходилось.
Авторы программы-минимум Северного союза прямо потребовали свободы слова, печати, права собраний, сходок, причем поставили это свое требование на первый план.
Кое-какие пункты программы-максимум были написаны под прямым воздействием народнических теорий. Но ведь и рабочее движение тогда еще не освободилось от народнических форм.
Долго обдумывали вопрос, создавать ли отдельно устав и программу, как это имело место у землевольцев, но потом решили, что устав должен войти органической частью в программу. Наконец все было готово.
Ни Обнорский, ни Халтурин не собирались декларировать программу рабочим столицы. Прежде чем ее опубликовать, решили обсудить каждый пункт на сходках рабочих.
На углу 13-й линии и Среднего проспекта Васильевского острова имелась обширная квартира, принадлежавшая приказчику — гостинодворцу Скворцову, вмещала она одновременно 20–30 человек. В ней проживала сестра хорошего знакомого и приятеля Степана, телеграфиста. В этой квартире и решили устроить общие собрания рабочих. Пришлось собрать два таких собрания — первое состоялось 23-го, второе 30 декабря 1878 года.
Обнорский опять уехал в Москву, и вся организация собраний легла на плечи Халтурина. Степан приходил первым на сходки и стоял у дверей квартиры до тех пор, пока она не заполнялась приглашенными.
Он внимательно следил за тем, чтобы на собрания не проникли посторонние.
Особенно многолюдно было 23 декабря, когда собралось человек сорок. Когда перестали хлопать входные двери, а в комнате стало совсем тесно, Степан поднялся и обратился к собравшимся.
— Ну, кажется, пора и начинать. Много говорить нечего, в кружках все обсказали. Сегодня программу нашего союза надобно обсудить да решить, принимаем мы ее так или что поправлять будем.
— А ты прочти ее всю, а мы послушаем, потом и поговорим.
— Верно, только максимум читай, о минимуме споров нет.
Халтурин начал читать:
— «К русским рабочим!
Сознавая крайне вредную сторону политического и экономического гнета, обрушивающегося на наши головы со всей силой своего неумолимого каприза; сознавая всю невыносимую тяжесть нашего социального положения, лишающего нас всякой возможности и надежды на сколько-нибудь сносное существование, сознавая, наконец, более невозможным сносить этот порядок вещей, грозящий нам полнейшим материальным лишением и парализацией духовных сил, мы, рабочие Петербурга, пришли к мысли об организации общерусского союза рабочих, который, сплачивая разрозненные силы городского и сельского рабочего населения и выясняя ему его собственные интересы, цели и стремления, служил бы ему достаточным оплотом в борьбе с социальным бесправием и давал бы ему ту органическую внутреннюю связь, какая необходима для успешного ведения борьбы.
Организация Северного союза русских рабочих должна иметь строго определенный характер и преследовать именно те цели, какие поставлены в ее программе.
В члены этого союза избираются исключительно только рабочие и через лиц более или менее известных, числом не менее двух.
