Леонид Токарский - Мой ледокол, или наука выживать
Вернувшись, я активно включился в работу над «Джейраном». Мы работали и день, и ночь. Я жил на казарменном положении. В перерывах между испытаниями, пока техники исправляли указанные мной неисправности, спал у себя в кабинете. Надя меня кормила днём, а на ночь набивала холодильник.
Работа подошла к концу. Корабль был готов. Его окружили военизированной охраной. Нас всех на выходные отпустили домой. Торжественный спуск назначили на понедельник... Была зима. Стояли крутые морозы. Температура — минус 25–28 градусов. Корабль возвышался на стапеле. Высота стапеля была выше человеческого роста. Перед уходом домой, я подошёл ещё раз посмотреть на «Джейран».
Это было красивое зрелище.
Когда я пришёл в понедельник на завод, он был плотно окружён охраной. Мне с трудом удалось пробиться к «Джейрану». Его не было. Только ровное пепелище, на котором возились пожарники и военные. Корабль сгорел дотла. Стёкла рядом стоящего здания оплавились от жары. Говорили, что он горел всего сорок минут, хотя на нём и не было топлива. Людей на нём тоже не было. Да и взобраться на корабль было невозможно. Не было трапов. Детальной чертёжной документации на «Джейран» приготовлено так же не было. Это — прототип, где все системы делались по месту. По программе сдачи корабля военным представителям заказчика (ВМФ), с него собирались скопировать чертежи уже после спуска.
«Джейран» сгорел, не оставив за собой и следа.
На мой взгляд, это была диверсия.
Глава 16
Бросок
Итак, всё складывалась как нельзя лучше.
Кораблестроительный институт закончен с отличием. Получение учёной степени — дело техники. Можно было идти дальше и преподавать. Или также продолжить дальнейшее движение в советские командиры производства. Я даже не рассматривал эти варианты. Мне было понятно, что надо ехать в Израиль. Я пришёл к отцу и сказал ему об этом. Отец спросил: «Ты готов спать под мостом? Ты готов взять в руки автомат?» Я ответил утвердительно. В этом у меня не было никаких сомнений. Папа добавил: «Ты никогда не жил с евреями. Ты не знаешь, что это такое. У тебя превосходное образование, в том числе, и домашнее. По психологии ты — человек прямой, храбрый, боец и солдат. Но ты не умеешь договариваться, а евреи всегда пытаются договориться. Евреи, обычно, действуют в обход. А ты идёшь прямо. Ты не идёшь на компромиссы, а евреи их любят. Честно говоря, я не завидую нашим братьям-евреям, которые столкнутся с тобой в Израиле и попробуют тебя обмануть. Можешь ехать в Израиль. Я уверен в том, что ты преуспеешь и сделаешь там прекрасную профессиональную карьеру».
Подумав, отец добавил: «У тебя будет очень много проблем, чтобы выехать отсюда. Я не знаю ни одного человека, находящегося в такой ситуации, как ты, который мог бы выехать из СССР. Но ты сумеешь».
Нужно было обдумать положение. Прежде всего, составить список проблем, которые предстояло решить. Существовала объективная потребность в сборе необходимой информации, её анализе и построении работающей схемы. Нужно было определить главное направление, а также альтернативное — на случай; если прямая схема не сработает.
Я решил взять отпуск, который давно не брал, и поехать в двухнедельную автобусную экскурсию по Прибалтике. Так и было сделано. Путешествуя в автобусе, составил себе список проблем и задач, которые необходимо решить для отъезда.
Я определил следующие проблемы:
1. У меня не было вызова-приглашения из Израиля. (В те годы отпускали только для объединения семей.)
2. У меня была вторая форма секретности на работе.
3. Была разведённая жена, которая должна согласиться подписать мне справку, что она не возражает против моего выезда. (Новейшее изобретение советской власти.)
4. Был сын, которому я должен выплатить алименты на содержание до его совершеннолетия.
5. Надо суметь уволиться с завода и найти какие-то альтернативные средства к существованию, чтобы не умереть с голоду.
Тактические задачи и возможные пути их решения я сформулировал следующим образом:
1. Найти родственников в Израиле, от них получить формальное приглашение на постоянное жительство в страну.
2. Найти новое, нестандартное место работы, которое могло служить подходящим для заработка и плацдарма в борьбе за выезд.
3. Желательно найти какие-то рычаги давления на Советскую систему. В рамках этого нужно выучить разговорный иностранный язык и использовать его для налаживания связи с иностранцами. Нужно было наладить эту связь. Взять в расчёт, что иностранный язык нужен и для работы в Израиле.
4. Найти деньги на алименты, на отказ от гражданства и на оплату прочих расходов.
Прежде всего, принял концептуальное решение о том, что я — да, еду. И готов поставить свою жизнь на кон. Затем принял необходимые с моей точки зрения правила игры:
1. Не давать информацию окружающим о себе, кроме той, которая планировалась заранее, в соответствии с функцией этого человека в моей операции.
2. Быть максимально осторожным. Воздерживаться, насколько это возможно, от новых случайных знакомств.
3. Отработать общую идеологию маркетинга всей операции. Освоить её. Научиться говорить на все щекотливые темы свободно.
4. Разработать несколько однозначных легенд о моём образовании, о службе в армии, о семье, о работе и о причине выезда в Израиль. Легенды должны строиться на правдивых фактах и выдерживать любую проверку. (Я начал готовить фактическую базу для этого с момента возвращения из армии.)
5. Вести себя осторожно с точки зрения буквы закона. Знать и уважать Уголовный кодекс.
6. Понимать и внутренне смириться с тем, что вероятность сесть в тюрьму намного превышает вероятность отъезда в Израиль. Принять это как объективно возможную реальность и быть к ней готовым.
Мне нужно было найти своё тактическое оружие. Четко выработать идеологическую базу и одеть её в доспехи, которые я могу носить на этой войне. Доспехи должны подходить моему характеру и личной концепции. Я нашёл их. Моё персональное идеологическое кредо формулировалась так:
Моя цель — это личная цель. Мне хочется уехать из этой страны в Израиль. Я не ставлю своей целью изменение здешней власти или освобождение русского народа от советской власти. Это не моё дело. Я хочу жить в своей стране среди евреев.
Воевать с властью — бессмысленно. Это не входит в круг моих интересов. Война с властью означает приношение себя в жертву большой политической игре — чужой игре. Я понимал, что формально, на каком-то этапе, мне видимо придётся играть в эту игру в качестве диссидента. Поиграть в неё «по потребности» я был готов. Моё тактическое оружие — это представители советской власти, представители этой системы, как личности, как индивидуумы. От них зависело — уеду я или нет. Они все коррумпированы, нахальны и считали, что им всё позволено и всё в этой стране им принадлежит. Они не осознавали собственной ранимости и уязвимости. Эти люди не понимали известного принципа, что чем выше человек сидит, тем больнее он падает. Если я сумею, пользуясь их же оружием, противостоять им на личной основе, у меня есть небольшой шанс на победу. Пользоваться этим оружием против представителей власти надо было цинично и беспощадно. Война должна быть без правил, как воюют с законченными подонками, которых нечего жалеть.
