Николай Полетика - Вoспоминания
Украина оплачивает военную помощь немцев.
Сам гетман хотел сближения со сторонниками «единой неделимой России» – с монархистами. Он разрешил монархический съезд в Киеве (делегаты со всех концов России), отслуживший 24 июля панихиду по Николаю II, он разрешил в Киеве в мае 1918 г. создание Русского союза, программой которого была «единая, неделимая», т.е. борьба против украинского сепаратизма и т.д.
Киевляне, проснувшись 30 апреля, с изумлением увидели себя живущими в монархии. Интеллигенция и зажиточные слои с облегчением встретили украинскую монархию, опиравшуюся на немецкие штыки. Они видели в ней гарантию мира и порядка против расстрелов, грабежей и покушений на собственность. Многие восклицали: «Дай Бог, дай Бог, чтоб это длилось возможно дольше».
Против гетманства были рабочие, крестьянская беднота, пополнявшая войска Рады и банды атаманов (чем эти войска и банды отличались друг от друга, – ни один киевлянин не мог указать).
Переворот и воцарение гетмана прошли почти бескровно. На защиту Центральной Рады выступили лишь «сичевики». Киевляне, напуганные кровавыми сценами боев на улицах города в январе 1918 года, были приятно успокоены отсутствием массовых расстрелов. Новая власть позволила войскам Рады сравнительно спокойно уйти из Киева. Кое-какие отряды были разоружены. Но массового террора, расстрелов и резни в Киеве почти не было. Немецкие войска поддерживали порядок железной рукой. Валявшихся на улице трупов я не видел.
Гетман обратился к населению Украины с грамотой, объяснявшей цель переворота: он взял власть в руки для того, чтобы установить на Украине порядок и спокойствие. Вся законодательная и исполнительная власть передавалась в руки гетмана, который был верховным командующим (воеводой) армии и флота. Законы Центральной Рады отменялись.
Вместо Украинской Народной Республики создавалось Украинское Государство (Держава). Министерства реорганизовались по старым русским образцам, восстанавливалось и старое российское административное деление на губернии, уезды и волости. Восстанавливались Земские управы и Городские думы, избираемые по старым законам.
Председателем Совета министров был назначен историк Н.П. Василенко (кадет). В состав Совета министров было включено немало русских кадетов и монархистов (Игорь Кистяковский), из украинских обрусевших деятелей – Дмитро Дорошенко и Ф. Лизогуб. Фактически власть была в руках немцев – генералов Эйхгорна и Гренера. На местах власть принадлежала начальникам немецких гарнизонов и комендатур.
Гетманский режим был жестокой аграрной реакцией. Помещики и кулаки при помощи австро-германских войск мстили крестьянам за крестьянские выступления 1917-1918 гг. Враждебность крестьянских масс гетманскому режиму создавала ощущение его временности и непрочности. К восстановлению «царских порядков» присоединилась хорошо замаскированная пропаганда «единой и неделимой» России (Русский союз с центром в Киеве) и скрытая поддержка русских офицерских организаций.
Поэтому надежды киевлян на мир и покой оказались недолговечными. В один из дней в начале мая утром по городу пронесся какой-то грозный звук – не пушка и не гром. Он был так силен, что форточки в окнах открылись сами собой и стекла зазвенели и кое-где вылетели. Звук повторился еще раз и прошел с Печерска на Подол. Горожане высыпали из домов. На улицах началось смятение. С Печерска бежали растерзанные и окровавленные люди. Стоны, вой, крики и визг слышны во всем городе. А гром ударил в третий раз, и притом с такой силой, что в домах на Печерске окна остались без стекол и почва зашаталась под ногами, как во время землетрясения. Перепуганные женщины в одних сорочках бежали по улицам и дико кричали.
Вскоре выяснилось, что гром шел с Лысой Горы, где взорвался склад снарядов и пороха. Кто был виновником взрыва – французские ли «шпионы», как намекала украинская печать, или «агенты большевиков», как утверждала киевская молва, – не удалось выяснить. Немцы произвели расследование, но результаты его сохранили в тайне.
Взрыв был такой силы, что тяжелые снаряды, поднятые им в воздух, полетели через весь Киев. Они засыпали Печерск, Подол, Соломенку. Огромное зарево пожара, багровые языки пламени, густые клубы дыма над городом напоминали картину Брюллова «Гибель Помпеи». Перепуганные киевляне бегали по улицам в поисках безопасных мест. Слухи о взрыве отравляющих газов, хранившихся в баллонах на Лысой Горе, еще более усилили панику. Но этого взрыва, к счастью, не произошло, однако пять дней Киев жил в ужасе, ожидая потока ядовитых газов с Лысой Горы. Но постепенно взрывы и пожары в городе прекратились, окровавленные фигуры исчезли и Киев приобрел обычный будничный вид. Киев сравнительно мало пострадал от взрывов: лишь на Печерске рухнуло несколько домов. Но город вторично остался без стекол, выбитых силой взрыва. Однако ощущения спокойствия и безопасности, возникшего у киевлян после избрания гетмана, не стало.
30 июля между 1-2 часами дня Эйхгорн и его адъютант были убиты брошенной в них бомбой. Убийца – Борис Донской, в прошлом матрос Балтийского флота, член боевой группы эсеров, бросив бомбу, не пытался и не хотел бежать. Он хотел вложить в свой террористический акт максимум агитационного содержания – добиться процесса, на котором он мог бы объяснить всему миру смысл своего поступка, чтобы поднять на борьбу крестьян Украины.
Киев был в панике. Шли массовые аресты. Обыватель встретил убийство Эйхгорна со смешанными чувствами: хотя немцы выступали спасителями от большевиков, их надменность, чванство, жестокость, презрение к «русской (или украинской) свинье» возмущали обывателя. Поэтому многие злорадствовали. Таки убили!" – говорили вслух на улицах. – Теперь очередь за Скоропадским!"
К этим смешанным чувствам примешивался страх перед возможными репрессиями. По Киеву ходил слух о подготовке карательного обстрела Киева германской артиллерией. В городе, на базарах и в окрестных деревнях откровенно ликовали.
Но до артиллерийского обстрела Киева дело не дошло.
Похороны Эйхгорна состоялись 1 августа. Гроб с его телом и гроб с телом адъютанта в торжественной траурной процессии пехоты, артиллерии и кавалерии были из Лютеранской церкви, где состоялось отпевание, поздно вечером при свете факелов доставлены на вокзал. Отсюда останки убитых были отправлены в Германию.
Я стоял на углу Безаковской и Жилянской улиц и наблюдал за движением процессии, которая, как медно-зеленая стальная змея, в кровавом огне факелов медленно ползла к вокзалу.
Боевая группа эсеров готовила покушение на Скоропадского, намеченное на тот момент, когда гетман после отпевания Эйхгорна должен был выйти из Лютеранской церкви. Но группа не успела изготовить снаряд. 2 августа все члены боевой группы были арестованы.
