Иосиф Григулевич (Лаврецкий) - Панчо Вилья
Но если Каррансе удалось в какой-то степени временно нейтрализовать Вилью, то с Сапатои отношения все время продолжали оставаться враждебными. Сапата потребовал от «первого вождя» осуществления революционной программы «Плана де Айала», то есть немедленного раздела помещичьих земель, а также передачи под контроль Освободительной армии юга пригорода столицы Хочимилько.
Карранса отклонил требования Сапаты.
Опасаясь, что Сапату поддержит Вилья, дон Венус вновь послал Обрегона уговорить командующего Северной дивизией принять участие в совещании. Одновременно Обрегону было поручено установить связи с наименее стойкими командирами бригад Северной дивизии и, обещая им деньги и чины, попытаться перетянуть их на сторону Каррансы.
Вилья и на этот раз радушно принял Обрегона. Он, в свою очередь, надеялся уговорить этого молодого генерала оставить Каррансу и присоединиться к нему. Но Обрегон, заверяя Вилью в своей дружбе, настойчиво уговаривал его подчиниться Каррансе в интересах сохранения единства сил революции.
Выведенный из терпения упорством посланца Каррансы и узнав, что Обрегон устанавливает связи с командирами Северной дивизии за его спиной, Вилья рассвирепел.
— Генерал, — заявил он Обрегону, — или вы измените свою точку зрения, или я прикажу расстрелять вас.
— Что же, генерал, — спокойно ответил Обрегон, — этим вы только себя обесчестите.
Вилья долго совещался со своими командирами.
Обрегон же теперь думал только об одном: как бы выбраться живым из этой клетки со львом. Посоветовавшись со своими командирами, Панчо решил отпустить Обрегона и передать через него дону Венусу, что готов участвовать в созываемом им совещании при условии, если оно будет полномочным утвердить Каррансу в должности временного президента или снять его с этого поста, установить дату новых президентских выборов, принять закон о разделе земель.
Когда Обрегон выехал из зоны, контролируемой Вильей, Карранса отдал приказ разобрать железнодорожные пути. Дон Венус понял, что на этот раз лев вышел из клетки и бросится прямо на него.
22 сентября Вилья опубликовал манифест, в котором объявил Каррансу предателем революции, призвал народ устранить его, создать гражданское правительство и провести социальные и экономические реформы.
«Братья-соотечественники, — писал Вилья в своем манифесте, — мне очень больно требовать от мексиканского народа новых жертв, но я уверен, что каждый честный гражданин увидит, что без этого последнего усилия народа все дело революции пойдет на нет».
И Вилья приказал двинуть свои войска на юг…
По дороге из Чиуауа в Сакатекас на одной из станций к командующему явился высокий и плотный мужчина.
— Генерал, — сказал он Вилье, — моя фамилия Мухика. Я аргентинский гаучо. В Мехико я убил аргентинского консула — врага трудового народа. За это меня посадили в тюрьму. Из тюрьмы я бежал, сражался в рядах Северо-Восточной дивизии за революцию. Читал ваш манифест. Согласен с вами. Примите меня в свою армию.
Вилье понравился смелый аргентинец, которого он тут же определил офицером в бригаду Урбины. Но не прошло и нескольких дней, как Вилье сообщили из столицы, что Мухика завербован генералом Пабло Гонсалесом, военным комендантом города, и получил от последнего поручение убить его, Вилью. Возможно, это поручение дано с согласия Каррансы. Сведения эти исходили из самой полиции, где у друзей Вильи имелись надежные люди.
Вилья велел немедленно доставить к себе Мухику.
— Вот что, гаучо Мухика, ты — предатель. Тебе Пабло Гонсалес поручил убить меня. Если ты храбрый, то выполняй свое поручение. Вот тебе револьвер, стреляй в меня.
Мухика растерялся. Он тут же признался, что действительно получил задание убить Вилью, но вовсе не собирался его выполнить.
— Сохраните мне жизнь, и я убью Каррансу — сказал Мухика.
Это предложение вывело из себя Вилью.
— Я не пользуюсь предателями в борьбе против врагов.
Мухика был расстрелян на перроне, рядом со штабным вагоном Вильи.
КОНВЕНТ В АГУАСКАЛИЕНТЕСЕ
В начале октября в столице открылся Конвент командиров революционной армии, созванный Каррансой. На нем, однако, не было представителей Вильи и Сапаты. Собравшиеся, среди которых было немало сторонников полюбовного соглашения с крестьянскими вождями, постановили перенести свои заседания в город Агуаскалиентес, который находился в нейтральной зоне. Это позволило Вилье направить в Конвент своих представителей.
Агуаскалиентес — небольшой провинциальный городок, затерявшийся в горах Центральной Мексики. 10 октября 1914 года здесь, в местном театре «Морелос», собрались подлинные представители мексиканского народа — командиры революционной армии, свергнувшей ненавистный режим узурпатора Уэрты. Председателем Конвента был избран Антонио Вильяреаль. Он, как и большинство делегатов, не был профессиональным военным (генеральское звание он получил за заслуги в революционной войне). Вильяреаль настаивал на примирении Каррансы и Вильи.
Конвент объявил себя верховным органом исполнительной и законодательной власти республики. Все делегаты поклялись «честью вооруженного гражданина» повиноваться принятым Конвентом решениям. В подтверждение этого они расписались на национальном знамени Мексики.
Вилья послал в Конвент делегацию во главе с генералами Гонсалесом Гарсой и Фелипе Анхелесом, которые первым делом потребовали просить Сапату направить в Агуаскалиентес своих представители. Это предложение было единодушно одобрено присутствующими.
Конвент послал к Сапате делегацию во главе с генералом Анхелесом.
Сапата сердечно принял делегатов Конвента. — Забудем прошлое, — сказал он, обращаясь к Анхелесу, который в свое время по приказу Мадеро руководил военными действиями против него. — Вы — единственный федеральный генерал, который не жег наших селений, не убивал наших женщин и детей. К вам мы не питаем вражды.
Между тем 16 октября во второй половине дня в Агуаскалиентес специальным поездом прибыл Вилья. Конвент прервал заседание. Делегаты вместе с жителями города пришли на вокзал приветствовать прославленного командующего Северной дивизией.
На следующий день Вилья появился в зале заседаний Конвента. Делегаты встретили его овацией. Вилья сел в партере. Председательствующий Вильяреаль пригласил его занять почетное место в президиуме Конвента. Вилья отказался. Только после повторного приглашения Вильяреаля и настоятельных просьб делегатов командующий Северной дивизией занял место в президиуме.
