И. Мартынов - Книгоиздатель Николай Новиков
Мистическая литература XVIII в., включавшая назидательные сочинения ученых-теософов, религиозные утопии и алхимические трактаты, была очень сложным и противоречивым явлением, при оценке которого следует прежде всего избегать поспешных выводов. Огромную роль в формировании масонской идеологии сыграли пятитомный труд немецкого моралиста И. Арндта «О истинном христианстве» (1784), рассуждение его французского последователя Л. К. де Сен-Мартена «О заблуждениях и истине» (1785) и «Апология, или Защищение ордена вольных каменщиков» И. А. Штарка (1784). Эти книги далеко не являлись образцами политического свободомыслия и философской терпимости, однако именно они утвердили в сознании русских идеалистов идею внесословного равенства людей.
Если отбросить хитроумные аллегории, сущность масонского учения сводилась к двум основным идеям: деизму в философском плане и разработке проектов всемирной теократической республики. Мысль о моральной революции как единственном средстве для устранения социального зла лежала в основе анонимного трактата «Новое начертание истинной теологии», переведенного на русский язык Н. Н. Трубецким (1784). Крамольный смысл этой книги легко разглядел даже недалекий екатерининский чиновник А. А. Прозоровский. «В первом томе мистика, но противная проповедыванию церкви нашей, — доносил он императрице, — во втором касается уже до гражданского правительства, чтобы по заведении новой церкви подчинить оной и все государственное правительство и соединить все народы и законы вообще, а наконец, стараться завести республику»[136].
Стремление к мирному преобразованию общества на основах разума и справедливости было присуще в той или иной степени почти всем русским масонам, однако пути, ведущие к этой цели, каждый из них представлял по-своему. Будущая идеальная республика (скорее «царство божие» на земле, чем реальное государство) казалась им далекой, несбыточной мечтой, а потому все надежды возлагались на мудрого, просвещенного монарха, способного при поддержке вольных каменщиков осчастливить всех своих подданных. Важное место в этих преобразованиях отводилось философскому камню — волшебной субстанции, с помощью которой могли быть исцелены любые моральные и социальные недуги. Сложная масонская символика позволяла видеть в «камне мудрых» одним — христианское учение, очищенное от всех инородных наслоений, другим — высшую ступень самоусовершенствования, третьим — магическое средство, превращающее свинец в золото, а порочных людей в невинных праведников. Трезвый и практичный Новиков едва ли принадлежал к числу наивных искателей философского камня, однако напечатанные им с благословения орденского начальства «Божественная и истинная метафизика» Д. Пордеджа (1787) и «Химическая псалтырь» Б. Ж. Пено (1784) приобрели огромную популярность среди русских масонов[137].
Неудовлетворенность сегодняшним днем искренне любимого им отечества побуждала Новикова уделять особое внимание его будущему — детям. Невежество, по мнению просветителя, было «гнуснейшим пороком, делающим человека скотом»; однако никакое, самое блестящее образование не могло заменить ребенку нравственного воспитания. Стремясь познакомить своих сограждан с лучшими достижениями европейской педагогики, Новиков издал один за другим трактаты X. В. Геллерта «О нравственном воспитании детей» (1787), Д. Локка «О воспитании детей» (1788) и Р. Додели «Учитель, или Всеобщая система воспитания» (1789). Наставники юношества находили немало полезного для себя и на страницах философских книг, напечатанных Дружеским ученым обществом, и в новиковских журналах «Вечерняя заря», «Покоящийся трудолюбец» и «Прибавления к Московским ведомостям». Воспитание детей следует начинать с самоусовершенствования, — учил Новиков, предлагая вниманию наставников юношества целую серию практических руководств по педагогике: «Наставление отцам и матерям о телесном и нравственном воспитании детей» (1782), «Путеводитель юношества» (1786), «Юношеское училище» (1788). Абстрактные рассуждения о том, что «родители должны быть детям своим зерцалом честности», сопровождались разумными гигиеническими советами, хорошо продуманными программами нравственной, общеобразовательной и физической подготовки юношей и девушек к их жизни в обществе.
Талантливый педагог, Новиков глубоко понимал, насколько серьезна воспитательная и образовательная роль детского чтения и как пагубно почти полное его отсутствие. Эта тема неоднократно возникала на страницах сатирических журналов 1760-х гг., горячо обсуждалась в полемических статьях «Московского ежемесячного издания» и «Покоящегося трудолюбца». «Благоразумные родители, — писал Новиков осенью 1784 г., — и все старающиеся о воспитании детей признаются, что между некоторыми неудобствами в воспитании одно из главнейших в нашем отечестве есть то, что детям читать нечего. Они должны бывают такие читать книги, которые либо совсем для них непонятны, либо доставляют им такие сведения, которые им иметь рано»[138].
Стремясь восполнить этот пробел, московский просветитель приступил к изданию первого в России журнала для юношества. Редакторы «Детского чтения» (1785-=-1789) Н. М. Карамзин и А. А. Петров вели упорную борьбу с вредным влиянием на молодежь низкопробной литературы, рекомендовали лучшие книги классических и современных писателей, учили юных читателей сознательно относиться к прочитанному.
За 13 лет издательской деятельности в Москве Новиков напечатал около 40 книг для юношества. Основное место среди них занимала назидательная и нравоучительно-дидактическая литература, представленная «Детской философией» А. Т. Болотова (1779), двумя анонимными брошюрками «Детская логика» (1787) и «Детская риторика» (1787), сборником «душеполезных» пьес французской писательницы-моралистки С. Ф. Жанлис (1779–1780). Страстная вера в силу разума и доброго примера соединялась у авторов этих книг с неплохим знанием детской психологии, мастерством популяризаторов и талантом рассказчиков. «Предлагаемый нами почтенной российской публике „Детский магазин“ (1788), — справедливо писал его рецензент, — есть одно из таковых творений, доставляющих детскому возрасту вкусное и полезное чтение, а притом и расположенное таким привлекательным и заманчивым образом, что младой читатель не токмо не почувствует ни малой при упражнении своем в чтении оного скуки, но еще больше возбуждаем будет к продолжению сего своего времяпрепровождения» [139].
Все эти книги почти на столетие вошли в золотой фонд детской литературы.
