Людмила Соколова - Московский модерн в лицах и судьбах
Но его буйный темперамент создает проблемы руководству театра, и оно – руководство – решает избавиться от неуправляемого артиста: «В связи с преобразованием штатов и сокращением актерского состава Лентовский с собственного его согласия был уволен от службы в Малом театре 1 ноября 1882 (звание артиста императорских театров за ним сохранено)».
И тогда Лентовский, отказавшись от заманчивого предложения директора императорских театров Ивана Александровича Всеволожского, предложившего ему должность оперного режиссера, решает создать собственный театр.
Вначале это был Театр народных представлений «Скоморох», просуществовавший неполные два сезона, потом «опереточный театр» на Пресне, который сразу стал пользоваться большим успехом, что позволило Михаилу Валентиновичу взять в аренду сад Эрмитаж на Божедомке. И Франц Шехтель строит там летний «Фантастический театр».
Лентовский так описал архитектору идею: «…Неизвестное семейство приехало летом в имение, расположенное вблизи развалин замка. Молодые люди отправляются гулять и осматривают замок. Одна из частей его удивительно напоминает театр: большой полукруглый амфитеатр, обставленный высокими каменными глыбами, по которым ползет и вьется зелень. Сцена также задрапирована растительностью».
Новый театр поражает Москву доселе невиданным размахом и яркостью театрализованных зрелищ. Кстати, декорации, костюмы артистов, афиши и программки были оформлены Шехтелем.
Восторженное описание «Фантастического театра» оставил человек, всегда настроенный критически, которого не так просто было поразить, – А.П. Чехов:
«Театр сей воздвигнут на стогнах сада «Эрмитаж», в одном из тех пустопорожних мест, которые доселе были ни богу свечкой, ни черту кочергой. О начале представления дают знать звоном в здоровеннейший вокзальный колокол… Вообразите себе лес. В лесу поляна. На поляне огромнейшим брандмауэром возвышается более всех уцелевшая стена стариннейшего средневекового замка. Стена давно уже облупилась; она поросла мхом, лебедой и крапивой. Она одна уже дает вам некоторое представление о тех поэтических руинах, которые вы так привыкли встречать в иностранных романах. От этой стены к зрителю и в стороны идут более и совсем уже развалившиеся стены замка. Из-за развалин сиротливо и угрюмо выглядывают деревья, бывшие свидетели тех благообразий и безобразий, которые совершались в замке. Деревья высушены временем: они голы. На площадке, которой окружены развалины и были прежде «полами» замка, заседает публика. Пересечения стен и разрушившихся простенков изображают собой ложи. Вокруг замка рвы, в которых теряются ваши глаза… Во рвах разноцветные фантастические огни с тенями и полутенями. Все прелестно, фантастично, волшебно. Не хватает только летающих сов, соловья, певшего те же самые песни, которые пелись около замка, когда он еще не был разрушен… Развалины освещены электричеством. Нам кажется, что стена с занавесом освещена слишком. Искусственное освещение, пущенное неумеренно, стушевывает несколько фантастичность.
Вся суть, разумеется, в фантастичности. Нужно стараться, чтобы фантастичность не пропадала во все время, пока зритель глядит на развалины, иначе пропадет очарование. Очарование пропадает бесследно, когда занавес, устроенный в одной из стен, распадается и вы видите на банальной сцене банального любовника, ревнивых мужей и бешеных тещ… По нашему мнению, водевили, дающиеся на сцене «Фантастического театра», нужно заменить чем-нибудь другим, не портящим общего впечатления…»
Великий режиссер и теоретик театрального искусства К.С. Станиславский отзывался о Лентовском так: «Энергией этого исключительного человека было создано летнее театральное предприятие, невиданное нигде в мире по разнообразию, богатству и широте».
Но летний театр для московского климата – большие убытки. Вот и «замахнулся» Лентовский на свой театр «под крышей».
Им и стал построенный Шехтелем «Антей».
«В оформлении «Антея» он искусно применил живопись с использованием элементов декоративной системы помпейских фресок в качестве фриза, в простенки включил живописные панно, которые по его эскизам выполняли Н. Чехов, Н. Турлыгин, К. Коровин. Сохранилось описание «Антея» в день его открытия, прекрасно передающее и атмосферу того времени: «Во вторник, 6 мая, в саду «Эрмитаж» состоялось открытие театра «Антей» М.В. Лентовского. Новый театр сооружен по совершенно оригинальному проекту Ф.О. Шехтеля в течение 48 дней. Снаружи это очень изящное здание в греко-помпеевском стиле, внутри – громадная зрительная зала, второй ярус которой отдан под ресторан: здесь в ложах, во время самого действия, можно получать кушанья, чай, вино и так далее.
Позади лож устроена широкая галерея, с платой по полтиннику за вход. На красиво декорированных эстрадах по бокам сцены помещаются и поют в антрактах хоры цыган и русских певиц. Карниз плафона украшен фресками в помпеевском стиле, а простенки залы художественными панно на мотивы из «Орфея» и «Прекрасной Елены». Зелень, зеркала и садовая нарядная мебель придают всему театру чрезвычайно симпатичный отпечаток. Входные коридоры убраны ноздреватою массою и ползучими растениями и освещаются алыми и голубыми лампочками. Сцена оправлена в рамку – единственная новинка, позаимствованная г. Шехтелем из театра лондонского типа. Некоторые из отдельных кабинетов ресторана снабжены балкончиками, выходящими на пристань пруда, противоположный берег которого предложено декорировать в самом непродолжительном времени. Освещается театр «Антей» газом и электрическими фонарями» (из книги Кириченко Е., Сайгиной Л. «Романтический зодчий модерна Федор Шехтель»).
Вот уж где Лентовский дал разгуляться своей режиссерской фантазии! В феерии «Путешествие на Луну», потрясшей искушенного московского зрителя, принимали участие 467 человек! Да и стоимость постановки тоже выходила за грани разумного – 54 тысячи рублей! Кстати, за такие деньги можно было каменный двухэтажный домик в центре Москвы прикупить. А в спектакле К.А. Тарновского «Нена-Саиб» на сцене появлялся корабль в натуральную величину, управляемый настоящими матросами.
Но дорогостоящие постановки, несмотря на шумный успех, все-таки разорили Лентовского. В 1894 году сад Эрмитаж был закрыт. Никто не рискнул на том же месте продолжить дело антрепренера.
А.В. Амфитеатров писал в газете «Театральные известия» № 2 за 1894 год: «Истекшее лето подписало бесповоротно смертный приговор «Эрмитажу»… Владелица г-жа Ханыкова продала все строения на снос, разбила землю на участки и сдает их в аренду… На месте, четырнадцать лет служившем центром веселящейся Москвы и почвой для миллионных оборотов антрепризы, на месте, с которым связана лучшая эпоха созидательного таланта Лентовского и расцвет оперетки – нарождение лучших сил ее, – будут мелочные лавочки и кабаки. А его даровитый создатель, преследуемый неудачами, забыт той толпой, которая некогда ему восторженно рукоплескала. Гибель «Эрмитажа» – драматическая страница в истории московского театра…»
