Федор Бурлацкий - Мао Цзэдун и его наследники
В августе 1958 года по предложению Мао было принято, решение Политбюро ЦК КПК о создании «народных коммун», и через 45 дней появилось официальное сообщение, что практически все крестьянство — 121 936 350 семейств, или более 500 млн. человек, — вступило в «коммуны».
Какие конкретно цели ставили перед собой китайские руководители?
Обратимся прежде всего к упомянутому решению Политбюро ЦК КПК от 29 августа 1958 г. Оно состоит из шести пунктов, которые содержат попытку теоретического обоснования этого шага. Здесь утверждается, что «народные коммуны» «являются неизбежной тенденцией развития обстановки». В решении указывалось далее, что создание «народных коммун» будто бы позволит значительно ускорить экономическое развитие страны. Это-де произойдет потому, что удастся высвободить и использовать больше рабочей силы для проведения агротехнических мероприятий в широких масштабах, высвободить и перевести в сферу промышленного производства рабочие руки с фронта сельскохозяйственного производства. В конечном счете создание «коммун» явится «основным курсом руководства крестьянством в деле ускорения социалистического строительства, в деле досрочного построения социализма и постепенного перехода к коммунизму».
Иными словами, политика «коммунизации» преследовала, по замыслу ее организаторов, цели как экономические— повышение эффективности общественного производства, так и социальные — ускорение строительства социалистического и коммунистического общества.
Что касается методов ускорения темпов экономического строительства, то на этот вопрос проливают свет массовые пропагандистские кампании, которые проводились в тот период. Газеты, журналы, дацзыбао (газета больших иероглифов), развешанные на стенах домов, содержали стереотипные призывы: «боритесь за каждую минуту и секунду ночью и днем, в солнце и дождь», «ешь и спи на полях и борись день и ночь», «работай, как муравей, двигающий гору». На этом последнем лозунге стоит остановиться особо.
Организаторы «коммун» ставили задачу приобщить народ Китая к совершенно новым формам трудовых отношений, общественной жизни, быта, семьи, морали, которые выдавались ими за коммунистические формы. Предполагалось, что «коммуна», которая впоследствии должна была распространиться на городское население, станет универсальной производственной и бытовой единицей существования каждого человека. Все существовавшие до этого общественные и личные формы отношений были обречены на разрушение: кооперативная собственность и приусадебные участки, распределение по труду и сохранение дворового дохода, участие в управлении кооперативными делами и т. п. Даже семья — этот высокочтимый испокон веков в Китае институт — должна быть разрушена, а взаимоотношения внутри нее подчинены жесткому контролю со стороны властей.
Вот что можно было прочесть в ту пору в китайских газетах: «Народная коммуна — вот наша семья, не следует уделять особого внимания созданию собственной небольшой семьи…»; «Родители — самые близкие, самые любимые люди в мире, и все же их нельзя равнять с. Председателем Мао и Коммунистической партией»; «Личная жизнь — дело второстепенное, вот почему женщины не должны требовать от своих мужей слишком большой отдачи энергии…»
Ретивые исполнители на местах не только ухитрились осуществить в течение нескольких месяцев «коммунизацию» всего сельского населения страны, но и двинулись решительно вперед, огосударствив собственность кооперативов, личную собственность крестьян, военизируя их труд и быт.
Члены «коммун» отказывались не только от своего пая в качестве кооператоров, но и отдавали сады, огороды, мелкий домашний скот и даже предметы домашнего обихода.
В конце 1959 года стали возникать городские «коммуны». Вскоре движение за «коммунизацию» в городах усилилось, оно проводилось под лозунгом «все принадлежит государству, за исключением зубной щетки». Иными словами, тотальное огосударствление собственности— наиболее характерная черта проводимой кампании.
Другая черта «коммун» — военизация труда, создание трудовых армий и отказ от социалистического принципа распределения по труду. Крестьян — мужчин и женщин — обязали проходить военную подготовку, они были объединены в роты и батальоны и нередко отправлялись вооруженные, в строю, солдатским шагом на полевые работы. Кроме того, их перебрасывали с места на место, в другие районы и даже провинции, где возникала потребность в рабочей силе.
Корреспондент пекинского агентства Синьхуа писал в ту пору: «…Через какие-то четверть часа крестьяне выстраиваются. По команде командира роты или взвода, держа развернутые знамена, они отправляются на поля. Здесь уже не увидишь людей, которые, собравшись группами по два, по три человека, курят или бродят лениво по полю. Слышны только размеренные шаги и военные песни. Неорганизованные формы жизни крестьян… ушли навсегда»2.
Во многих «коммунах» стали применять так называемую оплату по потребностям. Члены «коммуны» получали за свой труд тарелку супа в общественной столовой и пару матерчатых тапочек. В некоторых более состоятельных «народных коммунах» декларировались «гарантии» бесплатного распределения товаров и услуг. К числу таких гарантий относились питание, одежда, медицинская помощь, организация свадеб, похорон, обучение детей в школе и т. п. Само собой разумеется, что распределение предметов потребления производилось на самом жалком, нищенском уровне, более низком, чем тот, который имели раньше крестьяне в кооперативах.
Особенностью «коммун» было также включение их в систему государственного управления. Как заявляло агентство Синьхуа (31 августа 1958 г.), «коммуны должны сочетать промышленность, сельское хозяйство, торговлю, образование, ополчение в одной единице и, таким образом, облегчить руководство». Предполагалось, что это приведет к упрощению управления, поскольку содержание низового административного аппарата и финансирование обучения в деревенских школах должны были взять на себя сами «коммуны».
Наконец, «коммунизация» зашла так далеко, что распространилась на семейную и личную жизнь крестьян. Вот что писали в ту пору китайские газеты по этому поводу: «Коллективная жизнь полностью освобождает женщину и таким образом ликвидирует семью как экономическую единицу общества». «Детей нужно отдавать воспитывать в коммуне, как только их можно будет отделить от матерей».
Печать сообщала, например, что в 500 селениях провинции Цзянсу дома крестьян были разрушены, чтобы построить новые 10 тыс. общежитий и столовых из их материала. Подчеркивалось, что концентрация домов в од-ком месте позволит осуществить «организацию по военным образцам, выполнение задач в боевом духе и коллективную жизнь… В каждом центре крестьяне собираются за 15 минут и направляются немедленно на поля, повышая производительность труда».
