Ядвига Полонска - Марина Мнишек. Невероятная история авантюристки и чернокнижницы
«Как ты мог?! Как ты мог оказаться таким глупым?! – про себя обращалась она к Дмитрию. – Надеюсь, что Господь простил нам обоим этот грех», – вдруг она услышала его голос.
Марианна оглянулась. Но в комнате никого, кроме фрейлин не было.
– О, Боже! – простонала она.
– Держитесь, Ваше Величество, – сказали ей сразу несколько голосов. – Мы защитим вас ценой своих жизней.
На улице послышались голоса. За ними – шаги, и дверь распахнулась. В комнату вошли старшие бояре.
– Уважаемые панны, – сказал один из них на отличном польском. – Мы разогнали чернь. Отныне ваши жизни вне опасности. Ваши вещи сейчас собирают обратно и опечатывают в подвале. Царицу со всеми остальными проводили в другую комнату, и приставили к дверям несколько десятков охранников.
* * *Мнишек вместе с несколькими шляхтичами отбивался от нападавших. Двор дома, в котором он остановился вместе со своей свитой, мятежники заперли снаружи. Воевода не знал, жив ли царь. И не знал, что изменники уже разграбили все дома, где жили поляки.
– Пан воевода! Они притащили пушку! – крикнули ему из окна дома.
– Ну, даст Бог – останемся живы! – ответил Мнишек. – Иди в дом и скажи, что если ударят залпом, пускай спускаются в кладовые. Мы тоже там спрячемся. Оттуда нас нетрудно будет добыть. За ограду полетели камни.
– Воевода! Пошли старшего пана к думным боярам! – крикнули из-за ворот.
– Ведите в залог боярина! Мы вам не верим.
Через некоторое время на забор подняли одного из молодых бояр. Тот спрыгнул во двор и подошел к Мнишеку.
– Пан воевода, Шуйские предали государя, – сказал боярин после поклона.
– Что с ним и моей дочерью? – спросил Мнишек.
– Царь и царица убиты, – ответил боярин, не знавший о спасении Марианны.
– Не беспокойтесь за себя. Нам не нужна ваша смерть, – сказал он и отошел от боярина.
Около минуты Мнишек стоял, неподвижно глядя в одну точку. Но потом все-таки собравшись с силами, подозвал слугу.
– Возьми сундук с двадцатью двумя книгами в моей комнате, и спрячь его в кладовой, – приказал он.
Подойдя к шляхтичам, он подозвал своего старшего слугу Станислава Гоголиньского и отправил к мятежникам. Гоголинького, перелезавшего через ограду встретили гневными криками. Проведя его к думным боярам, стрельцы отошли.
– Что нужно предателям и убийцам царей от светлейшего воеводы? – спросил Гоголиньский.
– Всемогущий Бог простирает свое провидение на все королевства и по усмотрению своему ими правит. И без его воли ничего в них не делается. Посему, произошедшее здесь – все это по воле Божьей сталось. Изменник Лжедмитрий, решивший потешиться нашим царством справедливо лишен жизни. А пан твой, поистине, обязан заплатить за свои злодеяния и разделить его участь. Но Бог уберег его до сего часа, пускай благодарит о спасении. Против воли Господа мы не пойдем, ему вреда не причиним и дочь его со всеми ее фрейлинами сохраним в добром здравии. Иди же и поведай об этом своему пану.
Это был боярин Татищев – самый яростный из мятежных дворян. Только доводы Шуйских о том, что не стоит сейчас ссориться с Сигизмундом, потому что народ верен убитому царю и не поддержит бунтарей, удержали его от полной расправы над поляками.
Гоголиньский вернулся обратно и рассказал о своем разговоре.
– Рано радоваться, – сказал Мнишек.
И в подтверждение его слов, толпа за воротами снова начала выкрикивать оскорбления.
Неожиданно прямо над головой воеводы пролетела стрела.
– Ступай обратно и скажи, чтобы предводители приказали народу не толпиться возле ворот, ибо умереть мы не боимся, а оскорблять себя не дадим.
Через час стрельцы отогнали чернь от ворот и окружили двор.
В городе снова ударили во все колокола и послышались залпы пушек – мятежники осадили дом, в котором остановился князь Вишневецкий.
Народ ворвался во двор дома, смел охрану, которую поставили мятежные бояре, и стал грабить людей князя. Князь взял в руки саблю и, собрав вокруг челядь, напал на толпу. Выбив грабителей со двора, он заперся и стал ждать парламентария. Но вместо этого, мятежники ударили по дому из пушек. Начался штурм, но он захлебнулся – поляки убили около трех сотен москвичей.
Тогда к дому прискакал сам Шуйский.
– Хватит отбиваться, князь! – крикнул он.
Спустившись с коня, Шуйский взял в руки крест.
– Целую при тебе крест, князь! Во имя Спасителя прекрати убивать моих людей! – крикнул он.
– Раз пришел с миром, то входи! Я толпой на одного не нападу! – ответил Вишневецкий.
Шуйский прошел во двор и разрыдался, увидев сотни трупов стрельцов и казаков, поддержавших его.
– Собирай своих людей, князь, – сказал Шуйский. – Я сам выведу вас в безопасное место.
И через половину города он перевел Вишневецкого со всеми его слугами и имуществом в один из хорошо охранявшихся дворов.
– Твои люди врывались в спальни к подданным короля и убивали их прямо в постели. На одной Никитской убито семь сотен шляхтичей. Не говоря уже о челяди, – сказал Вишневецкий.
– Они вступились за самозванца, – коротко ответил Шуйский. – Три тысячи моих людей полегло.
– За что отрубили ноги и руки пятнадцати старостам, которым обещали свободу, если они сложат оружие?
– Уймись, князь! – прикрикнул Шуйский. – Вы приехали в чужую страну, как хозяева, за что и получили.
– Пани Тарлова и пани Гербуртова тоже? Что за басурмане встали на твою сторону? За что прострелили они образ Пресвятой Девы, а ксендза нашего, раздев догола, прямо перед алтарем забили?
Шуйский молчал.
– Ты, Шуйский лишь подло воспользовался милостью Дмитрия и предал его, выпустив на свободу из темниц самых лихих злодеев, которые расправились с ним. А предав его, предал и народ свой. Недолго тебе в царях быть, – в гневе закончил Вишневецкий.
– Не горячись. Бояре уже дали приставов со стрельцами для защиты ваших.
* * *В полдень бунт закончился. Лишь иногда, в разных концах города выпущенные преступники нападали на поляков и грабили их.
– Наказал нас Господь за грехи наши. Отнял разум, как у покойного царя, – вздохнул Мнишек, глядя на слуг. – Если бы мы все держались сообща и расположились рядом, да вокруг царских палат, не посмели бы мятежники напасть на нас. И ничего бы нам сделать не смогли.
В тот день городской люд почти не выходил на улицы. Вдоль домов ходили лишь мятежники, тащившие обнаженные тела убитых поляков для устрашения простых людей. Под вечер их похоронили в болотах за городом. Спасшихся собрали на Земском дворе, переписали по именам и отослали к своим панам. Тех же, чьи паны были убиты, оставили в заложниках.
Татищев и Голицын – два главных изменника, переметнувшихся на сторону Шуйского, три раза заходили к Мнишеку, они провели его через бушующую толпу к Марианне.
