Раиса Кузнецова - Курчатов ЖЗЛ
Неподалеку от дома Курчатова находилось небольшое разрушенное строение, которое к лету 1951 года было восстановлено для начальника строительства объектов Атомпрома Бориса Львовича Ванникова. Из-за оползня место застройки оказалось неудачным, стены и полы были съедены жучком, и вскоре всё разрушилось. В 1957 году сам дом Курчатова пережил сильную бурю, ветер сорвал электропроводку. А 21 июля 1959 года случился пожар, когда варили металлическую ограду газовой лампой. Загорелась трава, и огонь перебросился на территорию дачи. Обгорели две сосны и три кипариса. Пожар помогли потушить сотрудники санатория «Советский полярник».
Работая над атомной проблемой, Игорь Васильевич более десяти лет не был в отпуске. Только в 1950 году у него появилась такая возможность. Он прибыл в Крым и провел в санатории «Нижняя Ореанда» целый месяц. Сотрудники здравницы рассказывали, что Игорь Васильевич занимался спортом — греблей, плаванием, гимнастикой. Любил прогуляться по лесным и горным тропам. На каждый день составлял план прогулок, выбирая каждый раз новые, незнакомые места. Вышагивал десятки километров. Уходил ранним утром, а иногда днем или ночью, увлекая за собой близких или отдыхающих (когда бывал в санатории). Спутники вспоминали, как, бывало, «идут по лесу, вокруг тишина, лишь доносится издали ласковый плеск воды, да где-то в лесной чаще перекликаются ночные птицы». Восход солнца много раз встречали на вершине горы Ай-Петри. Активный и любознательный Курчатов обнаружил легкодоступный и чрезвычайно живописный подъем на вершину этой горы и шел во главе группы отдыхающих по открытому им маршруту не один раз.
Перед началом подъема Курчатов предупреждал желающих покорить вершину: «Толстякам харчи брать воспрещается, терять вес в пути разрешается». Сохранилась «тропа Курчатова», названная в его честь постановлением Ялтинского горсовета в 1960-е годы. Извиваясь, она тянется между зарослями кустарника от Нижней Ореанды к вершине горы Ай-Никола (Святой Николай) километров на семь. Начинается тропа от шоссе рядом с построенным храмом во имя Архистратига Михаила, поднимаясь до вершины горы, покрытой вековым лесом — исполинскими соснами, раскидистыми можжевельниками. Путники делали привал у 1300-летнего земляничника мелкоплодного — патриарха крымского леса. Именно здесь проходил излюбленный маршрут Игоря Васильевича. Немало лесных троп исходил он по Крымскому заповеднику, но эта тропа вошла в историю. Рядом с ней у скалы была оборудована скамейка для отдыха, на скале укреплена во второй половине 1960-х годов доска с барельефом ученого и с его словами: «Горные прогулки — это вдохновение для творческой работы, которое я всегда испытывал, поднимаясь к вершине Ай-Николы».
Иногда Игорь Васильевич заходил на дачу. После серьезной болезни в 1956–1957 годах он отдыхал под присмотром медиков, главным образом в санатории. Окрепнув, он в 1959 году некоторое время провел с Мариной Дмитриевной и домашним доктором А. И. Барышевой на даче. Как только приехали, рассказывала Александра Ивановна, Курчатов решил пойти поплавать. Но докторша была неумолима и не позволила ему, отличному пловцу, купаться в день приезда. Курчатов рассердился и назвал ее «мордок», на что она обиделась. За ужином мир был восстановлен. Игорь Васильевич попросил прощения и объявил, что «мордок» — это новое прозвище Александры Ивановны, означающее «морской доктор».
В 1958 году на мисхорской даче отдыхал тесть Бориса Курчатова, Константин Никифорович Мухин. Она произвела на него незабываемое впечатление. Вот как он ее описывал: «Большой двухэтажный дом с верандами на первом этаже и балконами с видом на море на втором. В полуподвальном помещении жила семья сторожа. Первый этаж состоял из очень большой комнаты (бывшая биллиардная старого хозяина дачи), комнаты поменьше, с расписным потолком и камином (гостиная)… комнаты (с телефоном), а также кухни (с электрической и газовой плитами) и просторного холла с лестницами, ведущими на второй этаж и в подвал.
На втором этаже находились кабинет И. В. и спальня, а также ванная комната с дровяной колонкой для подогрева воды. Дом стоял в центре большого сада с цветником, бамбуками, олеандрами, магнолиями, стройными кипарисами и величественными ливанскими кедрами. Отдельно росли фруктовые деревья и кусты винограда, среди которых располагался еще один дом поменьше (одноэтажный, состоящий из четырех комнат). По слухам, в нем в свое время отдыхал Б. Л. Ванников.
Из достопримечательностей основного сада отмечу еще живописную металлическую беседку с видом на море и винтовую лестницу с выходом на дорогу, а также лестничный спуск к „персональному пляжу“. Этот пляж с громадным камнем-бубликом, полузатопленным около берега, выглядел очень живописно, но купаться там было практически невозможно из-за крупных острых камней в воде и полного отсутствия песка на берегу».
После смерти Игоря Васильевича дом перешел к Марине Дмитриевне, а в 1969 году, после ее ухода, дачу унаследовал Борис Васильевич Курчатов, который еще и при жизни Игоря Васильевича проводил здесь свои летние отпуска. После его кончины Институт атомной энергии выкупил курчатовское владение у вдовы, капитально отремонтировал и открыл здесь базу отдыха для сотрудников.
Глава третья
ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЙ ЧЛЕН ИНСТИТУТА
Оказавшись в ЛФТИ, одном из лучших физических центров СССР того времени, Курчатов с головой окунулся в дело, увлекся экспериментами, необходимыми развивающемуся народному хозяйству и оборонной промышленности страны. Первые семь лет, с 1925 по 1932 год, Игорь Васильевич многократно переключался с одной темы на другую. Об этом свидетельствует перечень выполненных им научных работ: 1) исследования в области физики диэлектриков; 2) нелинейные свойства проводников; 3) разрядники для высоковольтных линий; 4) исследования сегнетоэлектриков; 5) начальные работы в области ядерной физики[100]. При этом он всегда искал научную проблему, соизмеримую с его природными возможностями.
Первые работы Курчатов выполнил в ЛФТЛ. Они были посвящены физике кристаллов, которая интересовала Иоффе с точки зрения ее технической перспективы, связанной с возможностью научного обоснования электротехники изолирующих материалов. Здесь оказался востребованным опыт, полученный Курчатовым в Баку в работе с З. Лобановой при измерениях толщины тонких слоев на алюминиевых пластинках. Иоффе размышлял о возможности создания малогабаритных высоковольтных аккумуляторов в духе соображений, высказанных Курчатовым и Лобановой в их бакинской статье «Об электролизе при алюминиевом аноде». Иоффе надеялся создать изоляцию нового типа — тонкослойную. Ожидалось, что результаты работы по тонкослойной изоляции приведут к перевороту в изоляционном деле и в электротехнике вообще[101].
