Юрий Безелянский - Знаменитые писатели Запада. 55 портретов
Кто-то может усмотреть в этом портрете признаки «голубизны». Странно, что сам Бодлер часто распускал о себе слухи как о гомосексуалисте, хотя, возможно, им совсем и не был. Еще ему нравилось представлять себя тайным агентом полиции, а когда этому верили, он от души веселился.
Очень странным человеком был этот Бодлер. Не любил природу за ее пышность и плодородие. Тяготился солнцем. Больше всего любил сумеречное время дня, подернутое дымкой небо, «белесые дни, теплые и туманные», «юные болезненные тела». Ему нравились все создания, вещи и люди, которые выглядели ущербными. Он тяготел к распаду.
Бодлер — певец сплина, скуки и зачарованной задумчивости. Одно из своих стихотворений он так и назвал — «Задумчивость»:
Остынь, моя Печаль, сдержи больной порыв.
Ты вечера ждала. Он сходит понемногу
И, тенью тихою столицу осенив,
Одним дарует мир, другим несет тревогу.
В тот миг, когда толпа развратная идет
Вкушать раскаянье под плетью наслажденья,
Пускай, моя Печаль, рука твоя ведет
Меня в задумчивый приют уединенья.
Подальше от людей. С померкших облаков
Я вижу образы утраченных годов,
Всплывает над рекой богиня Сожаленья,
Отравленный закат над аркою горит,
И темным саваном с Востока уж летит
Безгорестная Ночь, предвестница Забвенья.
Однако вернемся к биографии поэта. После получения степени бакалавра он не стал продолжать образование, предпочтя рассеянный образ жизни: встречи с друзьями, литературные знакомства, ленивое ничегонеделанье, интерес к злачным местам («Ранняя тяга к женщинам, mundi muliebrus, ко всем этим струящимся, мерцающим, благоухающим одеяниям, порождает высшую гениальность», — утверждал Бодлер). Общение с проститутками не прошло даром: осенью 1836 года Бодлер заразился сифилисом, но это обстоятельство ничего не изменило в его жизни.
В 1843 году Бодлеру привалило отцовское наследство (100 тысяч франков), и это дало ему возможность продолжать жизнь скучающего денди, беспечно сорящего деньгами. Обеспокоенные родственники не могли допустить такого мотовства и установили через суд опеку над ним. Все последующие годы после суда Бодлер получал лишь ежемесячное скромное пособие, небольшую ренту, что, естественно, приводило его в бешенство. Во время революции 1848 года он призывал разгневанную толпу «расстрелять генерала Опика!» К тому времени отчим стал генералом.
Кстати, а что делал Бодлер в революционные июньские дни в Париже? Сражался с оружием в руках на баррикадах. Что привело его к бунту? Позднее Бодлер сам попытается дать объяснение своему порыву:
«Мое опьянение в 1848 году. Какой природы было это опьянение? Жажда мести. Природное удовольствие от разрушения. Литературное опьянение; воспоминания о прочитанном».
Это как понимать? Будоражил пример Робеспьера и других бешеных якобинцев? Но так или иначе, никакой подлинной революционности в Бодлере, конечно, не имелось. Было лишь общее неприятие реальности, отвращение к общественным нормам. Невыносимо давила опека. Мучительно не хватало денег. Литература, которой он стал заниматься, не освобождала от внешних и внутренних проблем. В силу всех этих причин Бодлер постоянно находился в тисках тоски, байроновской «мировой скорби».
Вы, ангел радости, когда-нибудь страдали?
Тоска, унынье, стыд терзали вашу грудь?
И ночью бледный страх… хоть раз когда-нибудь
Сжимал ли сердце вам в тисках холодной стали?
Вы, ангел радости, когда-нибудь страдали?
Вы, ангел кротости, знакомы с тайной злостью?
С отравой жгучих слез и яростью без сил?
К вам приводила ночь немая из могил
Месть, эту черную назойливую гостью?
Вы, ангел кротости, знакомы с тайной злостью?
Вас, ангел свежести, томила лихорадка?
Вам летним вечером, на солнце у больниц,
В глаза бросались ли те пятна желтых лиц,
Где синих губ дрожит мучительная складка?
Вас, ангел свежести, томила лихорадка?
Вы, ангел прелести, теряли счет морщинам?
Угрозы старости уж леденели вас?
Там в нежной глубине влюбленно-синих глаз
Вы не читали снисхождения к сединам?
Вы, ангел прелести, теряли счет морщинам?
О, ангел счастия, и радости, и света!
Бальзама нежных ласк и пламени ланит
Я не прошу у вас, как зябнущий Давид…
Но, если можете, молитесь за поэта
Вы, ангел счастия, и радости, и света!
Это стихотворение Бодлера «Искупление» в переводе Иннокентия Анненского. Замечу попутно, что Бодлера весьма охотно переводили русские поэты. Одним из самых преданных «бодлерианцев» являлся поэт Эллис. Что касается «Искупления», то существует и другой прекрасный перевод — Ревича, последние две строки у него звучат так:
А я прошу у вас лишь благостных молений,
Мой ангел радостный, мой светоносный гений!
III
Каждое время имеет свою литературу. После эпопеи наполеоновских войн и революции 1848 года во Франции установился буржуазный порядок, который принес многим глубокое разочарование. Усиленное развитие капитализма, растущая власть денег… Время накладывало существенный отпечаток на любые человеческие отношения, на мораль и искусство. Все это болезненно переживал Бодлер, «новизна жизни» еще больше усиливала его склонность к ипохондрии. Поэзия для Бодлера стала своеобразным убежищем от суетного потока жизни. «Словесное мастерство, музыкальную и ювелирную точность выражения он возлюбил как средство перечеканить свои печали в произведения искусства и тем самым хоть несколько утолять их» — таково мнение Анатолия Луначарского (бывшего советского наркома можно ругать за что угодно, но он действительно любил искусство — в частности, поэзию — и неплохо разбирался в нем).
Как всякий чувствительный человек, Бодлер тяготел к идеальному. При всем своем внешнем дендизме он мечтал о совершенном устройстве общества, где воплотились бы в жизнь великие принципы свободы и равенства людей, где торжествовала бы гармония труда и искусства. Но, присматриваясь к действительности, изучая историю человеческой цивилизации, Бодлер пришел к выводу, что никакой счастливой Аркадии, страны грез и красоты, быть не может по причине несовершенства самого человека, органических пороков, присущих ему изначально. Не случайно в стихотворении, предваряющем сборник «Цветы зла», Бодлер восклицает:
