Василий Минаков - Фронт до самого неба (Записки морского летчика)
Многими боевыми делами прославилась эскадрилья бесстрашных и ее командир, черноморский ас, воспитанник Ейского авиационного училища Борис Литвинчук. В мае 1944 года ему было присвоено звание Героя Советского Союза. [117]
Испытание на лобовых
Немецко-фашистские войска продолжали рваться к Новороссийску и 1 сентября вышли к внешнему обводу обороны города. На озверелый натиск врага защитники города отвечали контратаками, то и дело переходившими в яростные рукопашные схватки; фашисты смертельно боялись штыковых атак черноморцев, начинавшихся кличем "Полундра!". Однако в живой силе и особенно в технике враг имел значительное превосходство. Не считаясь с потерями, гитлеровское командование бросало в бой все новые тысячи своих солдат, сотни танков, орудий и самолетов.
В эти дни летчики нашего 36-го авиаполка наносили удары по немецким опорным пунктам, огневым позициям, скоплениям техники. На смену одной эскадрилье прилетала другая. Несмотря на численное превосходство в самолетах и сильное прикрытие войск зенитной артиллерией, враг не получал передышки ни на минуту. Была и еще одна причина, существенно затруднявшая нашу боевую деятельность, мы ее окрестили «географической». Дело в том, что подходы к Новороссийску представляют собой сильно пересеченную, гористую местность, поросшую густым лесом и кустарником, со множеством ущелий, оврагов и ложбин. Выследить замаскированные войска и технику, навести на них ударные группы и прицельно отбомбиться было делом нелегким. Если ко всему этому прибавить быстротечную изменчивость оперативно-тактической обстановки, то можно представить с какими трудностями был сопряжен каждый вылет, какое нервное напряжение испытывали его участники. В боевых же документах тех дней все это умещается в нескольких скупых строчках: "…Первая и вторая эскадрильи нанесли удар по западной окраине Глебовки. Уничтожено 27 автомашин с живой силой противника". Запись в журнале боевых действий полка от 5 сентября 1942 года.
Тот день я помню очень хорошо. Солнечный, теплый. Ни облачка, ни ветерка. На деревьях за краем аэродрома беззаботно щебечут птицы. Свободные экипажи, как обычно, собрались под "табачным навесом", курят, беседуют, шутят.
И вдруг тишина. Все прислушиваются к подъезжающей «эмке». Спустя минуту начальник штаба раскладывает на дощатом столе свою потрепанную летную карту. [118]
— Немцы прорвались на окраину Глебовки…
Какое-то время длится тяжелая пауза.
— Итак, приказано уничтожить скопление противника на западной окраине Глебовки. Первой взлетает эскадрилья Стародуба, за ней — Балина. Прикрытие — эскадрилья «И-шестнадцать» с того же аэродрома. Вылет через пятнадцать минут. Вопросы есть? По самолетам!
Схватив планшеты и шлемофоны, бежим к машинам, у «семерки» уже ждет Варварычев.
— Товарищ командир, самолет к вылету готов!
— Молодцы!
Машина блестит, будто приготовленная к параду. Как-то она сядет здесь через пару часов? Технический экипаж у нас дружный, комсомольский. Не было случая, чтобы по вине техника, механика, пилота машина задержалась на старте, закапризничала в воздухе.
Взлетает первая эскадрилья. Мы вглядываемся в небо: «мессершмитты» все чаще стали наведываться в наши края, охотясь за бомбардировщиками, летящими без сопровождения. Вчера подкараулили возвращавшийся с задания Пе-2 из соседнего полка. Взлетаем, выстраиваемся. Над Мысхако соединяемся с «ястребками». Теперь главное внимание на землю.
— Цель вижу! — докладывает Никитин.
В окружении холмов, покрытых густым лесом, вьется серая нитка дороги, вбирающаяся в Глебовку. На ней, как бусинки, — автомашины, танки, тягачи, бронетранспортеры…
Вот в дальнем конце ее вспухли серо-голубые кусты — это группа Стародуба приступила к работе. Наш ведущий, капитан Балин, мастерски выдерживает курс, группа идет, как в одной связке. Огня зениток нет. То ли фашисты еще не подтянули их сюда, то ли попросту прозевали нас.
— Сброс! — голос Димыча.
— Точно по цели! Отличная фотография получится, — со знанием дела докладывает Лубинец. — Снабдили металлоломом фашистов!
Бросаю взгляд на землю — плотная завеса дыма накрыла всю дорогу. На западной окраине станицы пожар, над ним взлетают искристые головешки рвутся снаряды, мины…[119]
На обратном пути, у Туапсе, встретили немецкую летающую лодку «Дорнье-24». Балин решил с ходу атаковать ее. Эскадрилья перестроилась, стрелки открыли огонь из всех стволов. Трассы наших ШКАСов буквально хлестали по черной махине, но «дорнье» медленно отвернула и ушла в сторону моря. Встреча не была неожиданностью. В полку много слышали о появлении этой новинки, мы имели указание уничтожать До-24 всеми имевшимися у нас средствами.
На Черном море эти трехмоторные двухкилевые гидросамолеты появились в августе 1942 года. Они стали активно действовать на всем протяжении наших коммуникаций от Поти до Новороссийска, выслеживая подводные лодки, корабли и ударные группы авиации. Мощно вооруженные, с надежной броневой защитой, немецкие летающие лодки стали опасными соперниками наших морских разведчиков типа МБР-2, превосходили их по своим летно-тактическим данным. В первые же дни несколько МБР-2 были сбиты ими. Взаимодействуя с итальянскими торпедными катерами, До-24 создали напряженную обстановку на наших коммуникациях. Командованием ВВС ЧФ были приняты экстренные меры для борьбы с летающими лодками и торпедными катерами противника. На аэродромах вдоль всего побережья Кавказа в постоянной готовности к вылету находились группы наших Пе-3, Ил-2 и истребителей.
Итак, первая наша встреча с «дорнье» к успеху не привела. Что ж, будем надеяться на следующую.
Проявив фотоснимки, узнали результаты удара. Эскадрилья Стародуба уничтожила двенадцать автомашин противника, наша — пятнадцать. Командир полка объявил всем участникам вылета благодарность.
Однако стрелки все не могли успокоиться после встречи с «дорнье».
— Эх, если бы нам вместо ШКАСа пушчонку какую-нибудь захудалую поставили! — сокрушался Никифоров.
— Послушай, а если влупить этой каракатице в баки? — предположил Лубинец.
— А ты знаешь, где они расположены?
— Не расстраивайтесь, друзья, — подошел майор Пересада. — В ближайшее время на нашу машину поставят крупнокалиберный пулемет Березина.
— Вот это здорово! Это же и в самом деле почти пушка![120]
Капитан Балин тут же дал указание срочно выучить материальную часть нового пулемета, при первой возможности пострелять из него на земле.
— Вот если бы еще и «эрэсы» поставить… — мечтательно проговорил комэск.
