Эркебек Абдулаев - Позывной – «Кобра» (Записки разведчика специального назначения)
Нашей группе по воздуху перебросили огневое усиление: один гранатомет с шестью выстрелами, по одному на каждую единицу душманской бронетехники.
Потом еще почти месяц наша рота в Хосте проводила карательные акции, арестовала и по приговору военно-полевого суда расстреляла десяток рядовых-дезертиров. Основные же виновники измены, некоторые старшие офицеры, родственники членов афганского Политбюро, были неприкасаемы. Особист 25-й дивизии плакал пьяными слезами и просил прирезать своего начальника штаба — «агента империализма и врага народа». Между прочим, через неделю этот начштаба чуть не накрыл всю разведгруппу вместе со мной огнем гаубичной батареи, когда мы рыскали по окрестностям Хоста, гоняясь за иностранными советниками, среди которых была даже одна француженка (я пообещал Бадаму: если поймаем, отдам ее на три дня в распоряжение разведгруппы). Только случайное появление на батарее советского военного советника спасло нас.
Валентин Иванович наконец отпустил меня в Кабул. Советники попросили взять с собой шифровальщика. Кроме шифр-блокнотов, он должен был привезти бензин, и его затарили несколькими пустыми бочками.
На аэродром плюхнулся АН-26, развернулся на середине взлетно-посадочной полосы и открыл створки, вздымая тучи пыли невыключенными моторами. Из окопа выскочили десятка два афганских солдат, бросились разгружать борт. Как только они завершили работу, «аннушка» взревела и пошла на взлет. Мы бросились вдогонку. Я успел запрыгнуть на аппарель, протянул руку шифровальщику. Однако он с тоской во взоре продолжал бежать за набирающим скорость самолетом:
— А как же бочки?
— К черту пустые бочки! В Кабуле найдем! Давай руку!
— Не могу-у!
Пришлось спрыгнуть.
Через час прилетел другой борт, на котором мы благополучно добрались до Кабула со злосчастной пустой тарой.
Ребятам я привез сувениры. Ване Кулешову подарил шикарный «Бур-303», Василию Ивановичу и Сереге по кривой сабле. Живоописал, как выбирался из Хоста. В этот момент в комнату заглянул офицер, отвечавший за внутреннюю безопасность. Глаза его сузились от гнева:
— Почему оставил командира одного?
— С ним переводчик. Мне срочно понадобились мины. Завтра улечу обратно.
Начали заходить другие ребята и тоже выспрашивать, что стряслось и почему прилетел без Валентина Ивановича. Я начал хохмить. Глотая слезы, срывающимся голосом поведал братве:
— Был жуткий артобстрел аэродрома. Я, как более резвый, успел запрыгнуть на борт, а Валентин Иванович не успел. Последнее что видел, как он упал, не дотянувшись до моей протянутой руки, скрылся в облаке пыли…
Народ был потрясен случившимся. Ваня, сволочь, еще больше сгустил краски, рассказывая об этом эпизоде другим слушателям. Вроде как: пытаясь взобраться на аппарель разбегающегося самолета, отбрыкивался от цепляющегося за мои ноги Валентина Ивановича. Командиру об этих байках, конечно, донесли, но он лишь посмеялся.
Глава 11. Диверсионная деятельность
Первая диверсия
Разведотдел 5-го Управления ХАДа сумел внедрить к душманам своего агента. В Пакистане его перевербовали и отправили обратно Кабул с заданием взорвать школу, выдали два килограмма пластита, кусок огнепроводного шнура длиной около метра и два капсюля-детонатора. Он принес все это в ХАД и доложил о полученном задании. Советники КГБ попросили меня провести экспертизу и дать заключение: действительно ли это взрывчатка? Я отщипнул кусочек пластита и поднес зажженную спичку. Народ шарахнулся в разные стороны. Пластит вспыхнул ярким пламенем. Огнепроводный шнур тоже загорелся как положено. Все нормально, качество отличное. Чтобы проверить капсюли-детонаторы, нужно будет один из них опробовать. Однако советники не захотели лишнего шума в расположении. Задумались, что делать дальше. Взрывать школу нельзя и не выполнить проверочное задание агенту тоже нельзя. Школа располагалась в районе аэропорта и представляла собой двухэтажную деревянную конструкцию, похожую на сарай. Я положил глаз на «импортную» взрывчатку и предложил советникам:
— Ребята, отдайте его мне. Импортная взрывчатка нужна для зарубежных акций. Взамен я вам изготовлю бомбу из советского пластита. Взрыв будет что надо: во всей округе вылетят стекла, а школа не пострадает.
Старший советник хитро прищурился:
— А может ты решил оформить его в качестве своего трофея?
— Тьфу! — я обиделся и ушел.
На следующий день от афганских коллег я первым узнал о ночной душманской диверсии. Патруль в темноте заметил человека, возившегося над кабельным колодцем возле школы и окликнул его. Неизвестный пустился наутек. Сарбозы[4] наклонились над люком посмотреть, в чем дело. В этот момент раздался взрыв. Пострадали двое солдат. Вдобавок замкнуло силовой кабель и деревянная школа сгорела дотла.
Утром я поздравил советников с успешной операцией. Они побледнели и кинулись к своим подсоветным. Вернулись кислые, доложили начальству. Шеф отнесся к случившемуся философски:
— Зато как здорово мы зашифровали агента!
Взрыв в Орьяхейле
В конце осени 1983 года в Представительство КГБ примчался Васэ, начальник одного из отделов 5-го Управления ХАДа. Он был взволнован и требовал встречи с нашим начальством. Я его урезонил:
— Во-первых, сегодня пятница. У вас, афганцев, выходной день. Естественно, мы, ваши советники, тоже отдыхаем. Во-вторых, уже вечер. Все «белые люди» давным-давно разъехались по квартирам. И беспокоить их по пустякам — значит навлечь на себя неприятности.
Тогда Васэ поведал, что имеется информация о крупном складе боеприпасов в селе Орьяхейль Пагманского уезда. Он хотел, чтобы мы подняли по тревоге батальон десантников и двинули на Пагман. Я снова его осадил:
— А ты представляешь себе, сколько времени нужно, чтобы поднять батальон?! Трое суток! К тому же завтра и послезавтра выходные дни у Советской Армии. Так что приходи-ка в понедельник утром. Твою информацию передадим в координационную группу, а там, глядишь к концу следующей недели сходим на реализацию. Но может и не сходим, так как кто знает, насколько надежны твои сведения о складе.
Васэ ничего не оставалось, как начать выкладывать подробности. Оказалось, что заведующий душманским складом продал налево три автомата. Со дня на день ожидался приезд ревизора. Деваться было некуда, и он пришел в ХАД с просьбой захватить его склад. На сегодняшний день у него там полсотни противотанковых мин, несколько ящиков гранат, много патронов к стрелковому оружию. Душмана сразу завербовали в качестве агента.
