Лев Лещенко - Апология памяти
Сопот же стал для меня тем «детонатором», импульсом, который придал моей творческой карьере поистине «взрывной» характер, — меня буквально завалили предложениями на концерты и записи! Из гастролей я не вылезал. Часть оркестра Вадима Людвиковского, образовавшая своего рода группу для моего музыкального сопровождения, знала наизусть весь мой тогдашний репертуар. Что же касается возможных проявлений «звездной болезни», то я был от нее достаточно надежно застрахован. Слишком уж долгим и трудным было мое восхождение к вершинам славы, чтобы не оценивать все со мной происходящее трезвым и где-то Даже критическим взглядом… Неудачи только закаляли мой характер и служили стимулом ко все новым и новым попыткам доказать свою профессиональную состоятельность. Тем более, что публика всегда принимала меня очень тепло, и я в глубине Души предчувствовал, что меня ждет нечто большее, чем то, что я имею сейчас… Во мне с самого начала жила непоколебимая уверенность в себе, в своих силах, в том, что мой звездный час наступит обязательно.
Не знаю, хорошо это или плохо, но только в те далекие времена у нас не было такого понятия, как «раскрутка». То есть она конечно же существовала (взять хотя бы тот же Сопот), но это был, как ясно каждому, довольно трудный вид «раскрутки», ибо на конкурс такого рода нужно еще было попасть, пройдя через горнило какого-нибудь конкурса внутри страны, и не одного, потом тебя утверждали в отделе культуры ЦК КПСС плюс в Союзе композиторов СССР. Сегодня же для того, чтобы засветиться на всю Россию и, как минимум, «ближнее зарубежье» в качестве певца, требуются всего лишь только деньги, много денег. А это, как известно, дело житейское — у кого-то состоятельные родители, кому-то посчастливилось встретить богатого любовника… Источник финансирования публику не касается, ее интересует результат.
Для меня же, скажем, победа в Сопоте стала не столько поводом для радости, сколько причиной для долгих раздумий о том, что это — огромная ответственность. Что мне теперь придется каждой новой работой доказывать свое право занимать столь высокий эстрадно-музыкальный пьедестал. Кстати, в те достопамятные времена не существовало и той ревности, зависти к чужим успехам, которая имеет место сейчас. Тогда ведь каждый из нас мог иметь огромное количество концертов по всем городам Советского Союза, никому не переходя дорогу. Кто-то из моих коллег ехал, к примеру, в Волгоград, где давал двадцать концертов, я — в Ленинград, где давал двадцать пять, а кто-то, скажем, в Киев… Теперь же мы все даем в лучшем случае по одному концерту в городе. Приезжаю я, допустим, в Сочи, а там передо мной только что выступал Валерий Леонтьев.
Следовательно, мы друг другу мешаем, на мой концерт у местной публики уже элементарно не хватает денег. То есть концерт столичной знаменитости для любого провинциального города — событие из ряда вон выходящее, причем нынешняя публика стала гораздо более «переборчивой», чем та, тридцатилетней давности. К тому же раньше, при достаточно дешевых билетах, которые были по карману любому, зритель был воспитан на зрелище несколько иного рода, чем сейчас: концерт был в принципе дивертисментным — в нем можно было послушать чтеца, посмотреть эстрадный танец и акробатический этюд, посмеяться над репризой конферансье… Сегодня же идут лишь исключительно на одного конкретного исполнителя. Человек среднего возраста вряд ли пойдет на Земфиру или группу «Руки Вверх!», он выберет Валерия Леонтьева, Ирину Аллегрову. А зритель с давними, устоявшимися вкусами всем другим предпочтет, допустим, Льва Лещенко или Иосифа Кобзона. Что скрывать — сегодня ведь на Лещенко идет в основном лишь та самая публика, которая выросла с ним в одно и то же время! Кроме того, настала пора жесточайшей конкуренции на музыкальной сцене. От новых певцов, певиц и бесконечно плодящихся свежеиспеченных групп тесно и в эфире, и на эстраде. Идет откровенная борьба за выживание, за свое место под солнцем. Шоу-бизнес, приносящий порой баснословные доходы, втягивает в себя, как в воронку, все новых и новых «действующих лиц«…Следовательно, в этой ситуации нужно иметь не только творческие, но и коммерческие, деловые таланты. А многие ли артисты, художники способны на это? Тогда, во времена моей молодости, о таких вещах мы и не думали, все финансовые и организационные вопросы брали на себя Росконцерт, Москонцерт. Нам, артистам, оставалось, как и всем советским трудящимся, только лишь работать и получать за это зарплату (строго, кстати, нормированную). Теле- и радиопередач, посвященных музыкальной эстраде, было раз-два и обчелся. Пластинки наши выходили довольно редко и тут же расхватывались жадной до эстрадных новинок публикой. И это при том, что популярных исполнителей в Союзе тех лет было не так уж и мало — Лариса Мондрус, Аида Ведищева, Нина Бродская, Ирина Бржевская, Светлана Рязанова, Галина Ненашева, Владимир Макаров, Валерий Ободзинский, Вадим Мулерман, Алла Йошпе и Стахан Рахимов, Олег Анофриев, Лев Барашков, не говоря уже о таких именах, как Эдита Пьеха, Алла Пугачева, София Ротару, Иосиф Кобзон, Лев Лещенко, Муслим Магомаев… Так что и в те времена пробиться в ряды «самых-самых» было далеко не просто.
Поэтому, видимо, на Гостелерадио — месте моей постоянной работы — на мою победу в Сопоте никак особенно не отреагировали: поздравили, и все.
Как я уже не раз замечал, у нас тогда следовали четкой тенденции — «Поменьше звезд!». Все подряд — и академики, и космонавты, и артисты, и рабочие с крестьянами — должны были быть равны в глазах государства. И за малейшую провинность звезду могли ударить так, чтобы она помнила: не зарывайся, не забывай о том, что ты — такая же «рядовая единица», «винтик», как и все. Стоит хотя бы вспомнить позорную кампанию, развязанную против Муслима Магомаева, который, находясь на гастролях на Камчатке, якобы то ли позволил себе не совсем вежливое обращение с ресторанным персоналом, то ли не совсем корректно отреагировал на чье-то хамство. Инцидент был, по сути, ничтожный, но его раздули до космических масштабов. Микроскопическая застольная перебранка обросла тысячью сплетен, невероятных выдумок, фантазий, в результате чего Муслиму запретили работать на сцене в течение года. А грязная судебная история с великим футболистом Эдиком Стрельцовым, обвиненным Бог знает в чем? А знаменитый газетный скандал вокруг Аллы Пугачевой, позволившей что-то там не так сказать в адрес гостиничной обслуги? Одним словом, налицо был процесс подавления яркой личности, приведения ее к некоему общему знаменателю.
Но, как я полагаю, это шло не от ненависти или неприязни к ярким лицам, а от стремления причесать всех под одну гребенку, что рождало в ответ совсем обратную реакцию — народ начинал повально сходить с ума от песен Булата Окуджавы, Александра Галича, Юрия Визбора, Владимира Высоцкого… Фигура Высоцкого вообще уникальна в этом смысле. Было известно, что самые рьяные его давители и гонители из высоких партийных кабинетов «балдели» от песен великого барда в свободное от госслужбы время, как и все простые смертные. В этом был, конечно, удивительный парадокс эпохи.
