Принцесса Диана - Принцесса Диана. Жизнь, рассказанная ею самой
Я была в ужасе, увидев детские фотографии Чарльза: у принца просто не было детства, он прощался с матерью, уезжавшей куда-то, за руку, словно официальный деятель! Конечно, четверо детей, муж с довольно сложным характером и королевские обязанности трудно совместимы, но стоило ли столько взваливать на себя?
Иногда я пыталась понять, к чему Ее Величеству столь строгое соблюдение правил, такая пунктуальность во всем, не проще ли отпустить все, а не существовать, соблюдая традиции? Их можно блюсти, когда выходишь с речью при открытии сессии парламента, их можно соблюдать на скачках в Аскоте, обязательно надев шляпку, их можно строго соблюдать при официальных визитах или приемах, но зачем же за закрытыми дверьми Букингемского дворца или в Балморале?! Там эти правила соблюдаются еще строже, чем снаружи. Зачем?!
Постепенно я поняла: иначе королеве ее семью не удержать. Только предельно жесткая дисциплина могла удержать вместе столь разных людей и заставить их быть послушными во всем, в малейших поступках и даже мыслях. Каждый нарушивший подвергается остракизму, жесточайшему осуждению и даже изгнанию, как оступившаяся Ферджи, которая решила, что вечерний чай с королевой дает ей право жить по своим законам. Бедной Саре быстро пришлось убедиться, что скакать рядом с королевой на лошади или пить с ней чай совсем не значит иметь право нарушать то, чего не нарушает сама королева.
Меньше всего подвижности в холоде, может, потому атмосфера королевской семьи близка к точке замерзания? Каждый замерзает и пробует отогреться по-своему, а все вместе делают вид, что они не ледяные скульптуры, а живые люди.
Когда уже во время свадебного путешествия я осознала, что ледяной кошмар, бывший во время помолвки, теперь будет вокруг меня всегда, я пришла в неописуемый ужас.
Где были мои глаза?! Почему я летела, как мотылек на огонь, только огонь совершенно холодный, способный не спалить, а заморозить?
Молодая девушка, мечтающая о свадьбе с принцем, стоило этой свадьбе произойти, вдруг осознала, что жизнь за воротами королевских дворцов ради меня не изменится и то, что я видела после помолвки, будет теперь всегда!
Королевский двор – самое скучное место в мире, ледяное, медленное, почтительно-спокойное. В Букингемском дворце, в Балморале, в Сандрингэме, в любой из резиденций и любом из домов одинаково скучно, тихо и страшно одиноко. Будучи приглашенным на чай с Ее Величеством, вы точно знаете, что, как и в какой последовательности произойдет.
Меня королева приглашала не слишком часто, боясь импульсивности, а еще, подозреваю, вопросов, зачем нужно сохранять эту немыслимо нудную верность традициям.
Я могла бы их задать, но смущалась.
Почему в Балморале мужчины обязательно должны носить килты, даже если погода весьма холодная и коленки быстро синеют на ветру. Тощие коленки старых лордов – не самое эстетичное зрелище. И почему нужно пребывать там именно до октября, а не приезжать и уезжать раньше? Массивные каменные стены не успевают прогреться на северном солнце, в замке и коттеджах страшно холодно, поскольку на отоплении экономят, все мерзнут, но терпят.
Чарльз говорил, что это дань уважения к местным обычаям, но думаю, это просто чтобы отличаться от любого другого некоролевского замка.
Традиция всегда и во всем, распорядок не только годовых событий, но и почти каждого дня можно составить на десятилетие вперед. Конечно, бывают исключения вроде свадьбы принца, но на следующий же день после нее все возвращается в рамки традиций.
Привычки каждого члена семьи не противоречат королевским, но незыблемы для остальных. При любой возможности уединение, а если и присутствие рядом, то так, чтобы не помешать. Если можно, лучше не произносить ни слова, беседа считается оживленной, если во время нее проскальзывает улыбка. Улыбки равнодушные, хотя и приветливые, но быстро начинаешь понимать, что эта приветливость старательно отрепетирована, нет, не перед зеркалом, а многими годами присутствия в семье.
С принцем Филиппом нельзя разговаривать об этом, с принцессой Анной о том, принцессу Маргарет лучше не задевать вот по такому поводу, в присутствии принца Эдварда лучше не упоминать этого имени… Все обтекаемо, все вежливо и совершенно бесстрастно, даже если на губах улыбка, а временами и смех!
Мне кажется, что они никогда не были детьми, сразу рождались взрослыми со знанием обычаев и правил этикета, с готовым мнением обо всем, причем мнением вежливым, которое, если и не совпадает с другими, но никому не мешает. Наверное, долгое сосуществование с большим количеством строптивых родственников заставило королевскую семью стать столь сдержанными. Но в таком случае, может, проще разъехаться, ведь возможности есть…
Но и уехав от королевы, Чарльз не изменился, он становился все более замкнутым. В Хайгроуве принцу нравилось прежде всего… одиночество (кроме визитов Камиллы)! Я была там лишней.
Почтительная семья, почтительные придворные, все много старше меня, да еще и старающиеся состариться раньше времени, жизнь по распорядку, определенному на годы вперед без малейшей импровизации, жизнь по требованию долга. А этот долг подразумевает под собой следование традициям. Жизнь, которая превращает молодых в стариков очень быстро. Чарльзу было всего тридцать три, но по моим ощущениям, все шестьдесят шесть, иногда я ловила себя на том, что не ощущаю его сыном принца Филиппа, скорее младшим братом. И в этом не вина Чарльза, просто живущий по традиции не имеет возраста, ведь что восьмидесятилетний джентльмен, что двадцатилетний должны носить одинаковой формы котелки и цвета галстуки, одинаковую одежду для охоты… одинаково ругать погоду… одинаково любить поло и скачки… одинаково быть озабоченными соотношением мест в парламенте у тори и вигов… одинаково курить сигары и повязывать галстуки… одинаково относиться к женщинам…
Этот список можно продолжать очень долго. Джентльмены должны быть одинаковыми во всем, различается только качество этих самых галстуков или сигар, но у королевской семьи все всегда самого высшего качества.
Вариации возможны, отклонения тоже, но все должно быть сделано так, чтобы не вышло за пределы дворца, семьи, спальни… Удивительная жизнь, одновременно закрытая и на виду.
Закрытая, потому что никто ни о чем не должен догадаться за пределами семьи, если и догадается, то перед чужими нужно сделать вид, что ничего не происходит, а друзья помогут скрыть. Так много лет скрывали любовную связь Чарльза с Камиллой, пока я не вытащила все на свет.
На виду, потому что все постоянно под наблюдением. Ничего невозможно скрыть от слуг, от охраны, каждый шаг, каждое чуть громче обычного сказанное слово становится известно, и хорошо, если слуги молчаливы и честны. Однако они любят чужие секреты и делятся ими внизу на кухне, между собой, а часто и с прессой.
